Кукла Словотворие Лепка Шитьё Стальная русалка

Ночь стерла из реальности даль, полутона и отдельные объекты. Небо превратилось в синий водоворот с искорками звездных рыбок. Иногда ему казалось, что у этих рыбок есть названия, и когда-то он их даже знал, но это не имело значения, правда?

Имела значение относительная безопасность, сейчас и здесь. Имели значение усталость и боль, медленно, словно коралл, разрастающаяся в правой ноге. Еще немного, и плавать станет не просто сложно, а очень сложно. Потерявший маневренность пловец бесполезен. Следовало вернуться на базу и позволить изношенному телу восстановиться, но базы не было. Не было ни базы, ни проводника, а потому он продолжал выполнять задачи, поставленные много лет назад.

Плеснула волна. Он чуть повернул голову, удостоверившись, что никакой угрозы поблизости не объявилось, и опять уронил затылок на белый песок. Воздух чуть покалывал легкие. Веки медленно опускались. Укрытие надежно, шторм не начнется до следующего рассвета, выживших с последнего потопленного корабля нет, и обнаружить охотника в его укрытии некому. Можно немного отдохнуть и отправляться за следующей добычей.

***

Женщина с газетой в руках быстро шагала по набережной. За ней, весело мотая хвостом, мчалась черная немецкая овчарка со светло-золотистыми глазам. Пес старался привлечь внимание хозяйки, откровенно выпендривался, но дождался только строгого окрика. На вид ей было лет сорок, может быть – немного меньше, хотя руки говорили другое. До сих пор подтянутую фигуру скрывали летние брюки и рубашка с коротким рукавом, на ногах – сандалии. Русые волосы, выгоревшие на солнце до практически белого, скрывали любую седину. Мужчина, к которому она направлялась, тоже подтянутый, с едва-едва намечающимся брюшком, загорелый, коротко стриженый, сощурился и обозрел спутницу жизни от летящей по ветру челки до пыльных подошв.

- Очередной вариант? – в уголках его рта под усами притаилась улыбка.

- Не вариант. Точное местоположение.

- Точное будет, когда мы его увидим воочию, - поправил мужчина и все-таки улыбнулся. – А пока только предположительное, основанное на статье любителя сенсаций и страшной фотографии. Куда мчимся на этот раз?

- Тридцать миль к югу. Затонул рыболовецкий корабль. Ни одного выжившего. И тело на пляже, в ту же ночь. – Она протянула испестренный строчками лист. Мужчина пробежал его взглядом, всмотрелся в фотографию, немного напомнившую хроники отгремевшей войны, качнул головой.

- Ну, допустим… Поехали.

***

Раз за разом атаки давались все тяжелее. Враг стал опасаться внезапных ударов, готовиться к ним. Теперь у большинства часовых в руках были ружья, хоть и проигрывавшие в скорострельности автоматам, но способные нанести картечью куда больший ущерб. Он умел обходить такие посты, затаиваться, проникать на борт бесшумнее тени, но все чаще вынужден был принимать бой. К почти привычной хромоте добавились простреленное плечо и рассеченная до костей ладонь. Несколько дней он отлеживался в каменной чаше забытого всеми, кроме чаек, островка, просто раскинулся на удушливо пахнущих гниющих водорослях, иногда укрываясь их прядями, если близко слышались винты. Его искали, определенно искали, но не смогли найти.

Базы не было.

Иногда он перебирал обрывки всплывающей памяти, словно эти же водоросли. Коридоры, множество учебных целей (большинство настолько же опасны, как и настоящие), лица. Особенно четко помнились два, из нескольких десятков, некоторые из которых его когти превратили в кровавые маски.

Два лица. Два голоса. Широкое, как луна, вечно влажное, сопровождаемое неприятным запахом усталости и страха. Иногда он задумывался, насколько обладатель этого лица способен заменить собой утреннюю или вечернюю трапезу. Низкий, рокочущий, как двигатель, голос. Его руки часто причиняли боль, а радужки глаз чуть-чуть подрагивали всегда, когда охотник не был надежно скован или связан. Именно этот человек отдавал ему последний приказ. Второе лицо он любил больше, хотя бы потому, что его обладатель приносил больше приятного, чем болезненного. Светлый пух, неудержимый никакими приспособлениями, всегда торчал поверх остальной прически, свободно колеблясь в потоках воздуха. Маленькие теплые ладони растирали охотнику мышцы после предельных нагрузок, зашивали первые раны от корабельного винта, промывали пострадавший глаз. Украдкой от лунолицего совали в рот кусочки мяса и сахара. Если слово «база» могло иметь в его мозгу какое-то представление, то сводилось оно к этим рукам, относительно мягкой койке и чуть растянутом звуке «р» в его именах: «Гр-рау. Гер-рман».

***

Сине-серый додж-«путник» выбрался из потока трассы на городские улочки. Его металлическую шкуру покрывала пыль. Водитель аккуратно загнал автомобиль на стоянку гостиницы, как и десятки других радостно встречающий любого туриста. С пассажирского места выбрались женщина и черная собака. Портье оказался говорливым малым, охотно излагающим местные новости. Он пугал новых постояльцев акулами и «морским чудовищем», не замечая, как мистер и миссис Киль быстро обмениваются взглядами. Потом мистер отправился за багажом к автомобилю, а миссис – выгуливать собаку.

Пляж встретил ее и пса жарким великолепием белого песка, шумом толпы, летающим между руками подростков мячом, но эти прелести вызвали только снисходительную улыбку. Гораздо больше женщину с выгоревшей прической интересовала дальняя его оконечность, на которой, по словам журналистов, было обнаружено порядком обглоданное тело молодого приезжего. Пес бежал рядом, заигрывая с обратившими на него внимания. Тут, у самого языка леса было мало людей и не так уж мало мусора, что заставило женщину поморщиться.

- Индриж?

Овчарка шевельнула хвостом и посмотрела в серые глаза хозяйки. Когда-то один впечатлительный человек сравнивал их цвет со сталью клинка, занесенного для удара.

- Ищи, Индриж. Ищи добычу.

Пес дернул ушами и полностью преобразился. Теперь вместо милого, чуть распущенного зверя след брала идеальная сыскная машина. Плохо присыпанные пятна крови он обнаружил едва не за тридцать секунд и застыл в ожидании следующей команды, коротко тявкнув.

- Молодец. Молодец, Индриж. Хороший пес. А теперь ищи море. Ищи море.

Находящийся близко случайный наблюдатель улыбнулся бы странной команде, тем более, что пес, уткнувшись носом в песок, действительно сперва двинулся в сторону прибоя, но почему-то на половине пути свернул и направился в лес. Лицо его хозяйки застыло. Рука зачем-то расстегнула клапан легкой сумки через плечо и вернулась к ее ремешку. Женщина тряхнула головой и последовала за собакой.

Грау с трудом перевел дыхание, глядя, как Лохматая подходит все ближе, позволил прикоснуться к своему виску и запрокинул голову. В ее руках не было оружия, и они были теплыми. Он еле слышно застонал и прижался к ладони, поймав ее между плечом и щекой. Может быть, от этого как раньше пройдет боль?

Ночь стерла из реальности даль, полутона и отдельные объекты. Небо превратилось в синий водоворот с искорками звездных рыбок. Охотник закрыл глаза. Наверное, у этих рыбок были названия, но это не имело значения. Имела значение безопасность, сейчас и здесь. Следовало вернуться на базу и позволить изношенному телу восстановиться, и он это сделал. Или база сделала это за него. Наверное, это единственное, что в самом деле имело значение.