Китнисс Ландер

С окраин Города видны пики сторожевых башен - давно заброшенные обелиски памяти, символика прошлых дней, заточенные сверху, как шероховатые округлые стержни больших карандашей разных цветов. Плавно сужаются к небу, вырастая из земли подобием мрачных серых глыб, выцветают и разглаживаются на высоте, утончаясь в оттенках, цепляются корнями за основания домов, что со всех сторон лепятся к изломанным скалам. 

Дома, точно россыпь цветного бисера или гнезда ласточек - один на другом, выпячивая матовые бока из окрашенного пористого песчаника. Башни направлены по четырем сторонам света - самые красивые из них, самые древние и высокие, похожи на закрученные к центру города клыки вымерших животных-защитников. 

Они почти касаются вершинами облаков, цепляясь за них зубчиками бойниц, словно норовя удержать собой бесконечный ход времени, его безудержный безостановочный бег. Башни окружают сады с колоннами, переплетающимися кругами, обвитые плющом, скрывающим древние плиты вечного города: мозаичные узоры утонувших в прошлом площадей и торговых лавок у главного храма, круглые бронзовые часы с золотыми стрелками на ратуше, следы множества ушедших в другой мир ног. 

Скрытые зеленым бархатным пологом, они тщательно прячут под собой свои истории, мысли, дымки чувств. И от каждого из безмятежно спящих, навечно затихших садов, расходятся кругами мощеные улицы уже нового Города, сходясь лучами в солнечном центре, окруженном домами с арочными баррикадами.

В каждой галерее - цветные стеклышки золоченых витражей, и мраморные кремовые барельефы спящих ангелов, и лозы винограда, оплетающие каменные сердца из металлических шестеренок. Тяжелые фасады домов, наклоненные к солнцу, заслоняют тенями неглубокие ниши с фонариками и латунными доспехами древних рыцарей внутри.

В тяжелых латах плавятся отголоски великих цивилизаций, в них совмещаются воедино обе истории обеих эр и отражаются в сахарно-стеклянных окнах жилых домов. В каждой по-своему. Иной раз - почти совсем незаметно, единственной легкой дымкой, отблеском, неразличимым глазом от посторонних бликов. И, подцепляя их под определенным углом, я каждый день вижу в своем окне отражение других миров. Реальных - и в то же время слишком далеких, чтобы еще существовать. 
Но они существуют. 

А что видите вы в своем окне?..

Сквозь плотно сомкнутые веки медленно пробивался рассвет.
Нежный, золотистый, он все разгорался, нарушая окружающую темноту, заставляя ее испуганно дрожать и жаться по углам, неистово отмахиваясь кривыми черными лапами. Легкий, воздушный, похожий на облачка сверкающих, переливчатых искр.
Но это был не обычный рассвет.
Снопы золотистых солнечных лучей, касающихся лица теплыми, ласковыми прикосновениями, легкое дуновение свежего, свободного и игривого ветра и сладкий, цветочный аромат молодых трав и только-только распустившихся зеленых листьев. Запах, которым пахнет только самая юная и чистая весна.

Да, это был не обычный рассвет. Спадающие с неба золотисто-желтые лучи обволакивали все вокруг, пробуждали в окружающем тепло и жизнь, заставляли их очнуться от холодной ночной тоски и одиночества. Над безграничными зелеными просторами лесов и полей, над холмами, заросшими радужными цветами, над гигантскими деревьями, укрывшими под собой целый город, давно забывший, что такое настоящий свет, медленно и торжественно вставала заря, окружая мир заботой, лаской, обещая теплыми и нежными лучами солнечный день...

- Кэрен?.. - кто-то потряс ее за плечо, пытаясь привести в чувства. - Кэрен!
Перед глазами была лишь темнота, но теперь она была обманчива. Свет... Яркий, переливчатый, легкий. Кэрен чувствовала - он не ушел. Замер, сосредоточившись где-то внутри,  большим светлым шаром, похожим на ее собственное маленькой солнце. И застыл, прячась и затихая. Теперь он всегда будет рядом - девочка знала это. И не расстраивалась.
Осторожно приподнялась на локтях и медленно открыла глаза, испуганно замирая и не зная, к чему готовиться... И увидела прямо перед собой лицо Китнисс. И ее улыбку. Яркую, сияющую, полную любви к жизни. Она никогда еще не видела такой искренней ее улыбки.
- Спасибо!
Объятия и горячий шепот в самое ухо.
- Спасибо!
Солнечный свет играл в растрепанных волосах девушки, заставляя их сверкать и переливаться, точно золотые нити. Солнце...
Кэрен резко обернулась и замерла. Окно Сторожевой Башни, у подножия которой они оказались, сверкало и искрилось сотнями ослепительных желтых лучей. Это был Кристалл. Большое маленькое солнце, зажженное специально для этого мира. Зажженное ею, Кэрен.
- Теперь мы все сделаем, понимаешь?.. Теперь мы все сможем! Сможем начать все с чистого листа, заново! - восторженно шептала Хранительница, гладя девочке в глаза своим лучистым изумрудным взглядом.
Рядом, недоумевая, неподвижно стояла Лина. Мокрая, пропитанная кровью, белая блузка, задралась вверх, и девушка недоверчиво ощупывала невредимую кожу на боку, попеременно поднимая голову и оглядываясь по сторонам, словно не могла до конца поверить. Поверить, что все закончилось, что теперь жизнь будет другой. Не могла поверить в свое счастье.

А потом  Кэрен увидела его. Взволнованного  и бледного, с взлохмаченными светлыми волосами и длинным розоватым следом от пореза на левой щеке. Люк.
- Я же говорил, что легенда сбудется, - он улыбнулся. Приятно, легко. Как ласковое прикосновение теплого солнечного луча, вынырнувшего из-за серых туч.
Их взгляды встретились.
Кэрен смотрела в его глаза и, так же, как и остальные не могла поверить в свое счастье. Потому что это вновь были  ЕГО глаза - яркие, глубокие, опасные как омуты. И такие родные. Глаза, в которые хочется смотреть часами.
Люк медленно опустил веки, смыкая золотистые крылья ресниц, и вдруг улыбнулся. Лукаво, хитро. И вдруг осторожно притянул Кэрен к себе, нежно касаясь губами прохладной щеки.
- Чтоб больше не исчезала, - улыбнулся он. расплываясь в солнечной, ласковой улыбке.
И это был, пожалуй, самый лучший момент в жизни Кэрен. Самый яркий, самый запоминающийся. Самый значимый из всех. Потому что это был ее ПЕРВЫЙ - самый первый - поцелуй.
Она с неожиданно нахлынувшей решительностью подалась вперед, собираясь ответить, но вдруг случилось странное. Перед глазами на мгновение поплыло, смешиваясь в неразборчивое серое пятно, сквозь которое вдруг медленно возникло нечеткое, расплывчатое изображение.

...Из тени зелено-белых ветвей плюща на смотровую площадку вынырнула высокая фигура в запачканной форме Хранителей и, настороженно озираясь по сторонам, подошла к резным перилам, осторожно касаясь их руками и словно заглядывая, будто в надежде что-то рассмотреть. Потом вдруг подняла голову, откидывая назад темный волны волос,  и наиграно дружелюбно помахала кому-то рукой, глядя куда-то вдаль, на невидимого другим собеседника.
Кэрен вгляделась в лицо человека, и на миг ей показалось, что их глаза встретились.
- Прима... - полным ужасом голосом прошептала девочка.
Будто прочитав ее мысли, девушка злорадно улыбнулась.

И это улыбка отдалась резкой, тянущей болью в висках, словно голову сдавили стальным обручем. Кэрен зажмурилась и крепко стиснула зубы, стараясь не закричать.
"Конечно, не так я хотела отомстить, - вдруг услышала она совсем близко неестественно спокойный, словно ледяной, голос Примы. - Но сейчас мне это даже на руку".
Слова раскатистым эхом отдавались в ушах, словно она была совсем рядом. Будто сидела тут же, на траве, удивленно и немного насмешливо наблюдая, как Кэрен ни с того ни с сего вздрогнула и согнулась пополам от резкой боли, хватаясь руками за голову. Словно была рядом - всегда, с самого начала и до конца…

Фигура на площадке Сторожевой Башни снова махнула кому-то рукой и мгновенно растворилась в воздухе, тая в серебристо-голубой дымки, похожей на облако стальной пыли. Однако голос ее все еще продолжал звучать у Кэрен в голове.
"Мое время еще настанет. Вы очень глубоко ошибались, когда считали Рохена дьяволом. Поверьте, Страшные Времена еще не закончились!" - словно тихий шорох коснулся на миг слуха девочки. Будто осторожно и тихо прошелестели вдали чьи-то отстраненные, неясные голоса.
"Поверьте мне, они начнутся. Через: три... два... один..."
На миг воцарилась мертвая тишина - слышно, было, как часто-часто колотится сердце, подступив куда-то к горлу и мешая дышать, - а вслед за ней оглушительным громом грянул взрыв...

04.04.2015 год.

Черная мембрана портала вздрогнула и прогнулась, пропуская через себя путников. На миг перед глазами воцарилась густая, непросветная тьма. Почти физически ощутимая, она давила, мешая дышать, заставляя сердце холодеть и замирать от внезапно накатывающего ужаса. Ужаса, что эта ночь - эта жуткая, мертвая мгла -  может никогда не кончиться.
Но она отступила. Медленно, нехотя, клочками сползая с кожи, с волос, одежды, цепляясь и упираясь до последнего. И все же отступила, вновь скрываясь в мрачных подземных лабиринтах, где была полноправной хозяйкой наравне с самой смертью.
В лицо ударил неожиданный порыв ветра, несущий с собой свежий аромат утренней росы и цветов, от непривычно яркого света пришлось на мгновение зажмуриться, в ожидании, когда глаза привыкнут к новому освещению, слух ласкал нежный шепот шелестящей травы.
Кэрен оглянулась по сторонам. Она догадывалась, где окажется, даже почти знала это, но все равно после долгой ночи, проведенной в полной темноте, в сыром холодном подземелье без единой живой души, без малейшего шороха или движения извне, увиденное радовало и потрясало одновременно.
Зеленая долина, занимавшая все пространство от одного горного хребта до другого, выглядела как прежде: величавой, спокойно-безмятежной, свободно раскинувшейся среди обманчиво большой территории вдоль каменных стен.
Залитая по-утренне чистым и ровным, казалось, чуть дрожащем светом яркого, светло-голубого оттенка, она казалась чем-то сказочным, необычным... и одновременно странным. Словно в ее внешнем виде что-то неуловимо и, одновременно с этим очень значительно, изменилось.
Словно она хотела что-то сказать, объяснить, намекнуть, дать какое-то напутствие. Но Кэрен не могла понять, какое. В последнее время она вообще мало в чем могла разобраться...

...Прима вздрогнула, ощутив на себе ее взгляд - вопросительный, подавленный, жалкий. И резко отвернулась. Потому что это был ЕЕ взгляд. Тот самый, каким она еще несколько недель назад сама смотрела на окружающее, ощущая, как поднимается внутри волна враждебного страха. И не могла признаться себе, что это чувство - тяжелое, навязчивое, давящее - все еще продолжает жить где-то в глубине души, затаившись, спрятавшись под покровом густой тьмы. Что оно продолжает временами оживать в ней, подниматься, расти, заставляя в страхе вздрагивать и забиваться в угол, в тщетной попытке укрыться.
И теперь не могла признаться, что ощутила, прочувствовала - поняла - каково это - быть сейчас на месте Кэрен.  Ничего не знающей, не понимающей, совершенно сбитой с толка. Теперь она по-настоящему ПОЧУВСТВОВАЛА это. Изо всех сил пыталась отвергнуть эту странную, неожиданно накатившую на нее ясность, но вялое сопротивление ума, слабые, ничего не стоящие попытки сопротивления, не могли заглушить того ясного, тревожащего, жгучего ощущения, что продолжало с каждой секундой нарастать в ней.
- Амбер! - сквозь туманную завесу, застлавшую ее мысли, Прима ощутила вдруг слабую вибрацию чьего-то голоса и машинально шагнула ему навстречу, почти не осознавая, что делает. - Пора.
Джейк уверенно кивнул, видя ее вопросительный взгляд, и, чуть покачнувшись, отступил в сторону, заложив руки за спину.
Неожиданный порыв ветра резко ударил в лицо, ободряя своей ледяной прохладой, возвращая ясность ума. И Прима была благодарна ему за это.
- Начинай, дорогая, - ласково произнесла она, оборачиваясь к Кэрен.
Девочка глубоко вздохнула, не зная, к чему готовиться, и зажмурившись, протянула руку к невидимой грани Защитного Барьера...

...

...Сквозь плотно сомкнутые веки медленно пробирался рассвет. Он все разгорался, пробиваясь сквозь темноту, расчерчивая небо тонкой, изогнутой полоской искристой зари, обволакивал, укутывал в нежное, уютное покрывало теплых солнечных лучей. Расцвечивал окружающую черноту яркими жизненными красками утра.

Обрамленная золотистым сиянием солнечного света, с высоким морем мягкой колышущейся на ветру травы, со светлеющим, расцвеченным первыми лучами, небом и серебряными шпилями Лэранта вдали - именно такой запомнила долину Юнг Лина. В ее самый последний день. И теперь раз за разом - снова и снова - прокручивала в голове картинки-воспоминания, стараясь навсегда запомнить, запечатать в памяти даже самые мельчайшие детали. Потому что ничего, кроме воспоминаний, ей больше не оставалось.

- Ты хоть знаешь, куда мы идем? - встряхнув головой и ускорив шаг, девушка догнала Люка и пошла с ним в ногу. - Знаешь, где они могут быть.
Он не ответил. Потому что явно был занят своими мыслями.  Шагал молча и упрямо по какой-то одному ему известной траектории, с уверенностью отточенного механизма упорно двигаясь в чащу леса. Китнисс отстала. Еще тогда, в Библиотеке, исчезла куда-то, растворяясь в радужном сиянии портала и прося подождать, но Люк настаивал на обратном. Волновался и переживал за сестру, ясное дело.
И эта забота - эти постоянные переживания, слова поддержки, утешения - раздражали и злили Лину, давно забывшую, что это такое, потерявшую это.

- Ты не можешь так просто идти туда. Ты даже не знаешь, у них ли твоя чокнутая Кэрен!.. - начала было Хранительница, но вдруг замолчала...
Потому что поняла, что не права. Потому что в голове словно вспыхнула яркая лампочка, освещая скрытые ранее знания и догадки. Перед глазами полыхнула череда образов: пропажа Кэрен и подмена ее огненной тварью, разговор, подслушанный в "Черном Разломе" о каком-то новом плане, касающегося Избранного, толстая книга в переплете из белой кожи... Лина вздрогнула, вспомнив ее, зажатую в когтистых лапах саламандры. Тогда она не придала ей особого значения - все внимание было сконцентрировано на Кэрен (точнее, на той, кто скрывался под ее внешностью), - но сейчас поняла со всей ясностью. Книга Мира... Главный источник всех знаний о Кристаллах. Который теперь был в руках варгов. Так же, как и Избранные, способный пробудить в Кристаллах Жизни их силу.
Теперь все встало на свои места...

...

Кэрен осторожно вытянула перед собой правую руку, пытаясь ладонью нащупать невидимую грань Защитного Барьера и шепотом твердя себе под нос:
"Думай о том, что ты делаешь, что значимое ты собираешься сделать, какую пользу это принесет..." - девочка уговаривала себя, вновь и вновь повторяя слова-заклинания. Стараясь поверить в них. Поверить в саму себя. Вопреки другим, вопреки обстоятельствам, вопреки всему миру...
Но не могла.
Потому что внутри неожиданно начал ворочаться червячок сомнений. Неугомонный, ненасытный, он все тревожил и изводил, грызя изнутри, мешая сосредоточиться. И лишь одна фраза - одна единственная фраза - назойливой мошкой вертелась в голове. Слова Кристалла. Она услышала их еще тогда, в самом начале, в первый раз прикоснувшись к неосязаемой тонкой грани Круга. И теперь почти ощутила, как звучит в голове тягучий голос Кристалла, растягивая слова в долгую, торжественную песню.
"Спокойствие воды, пламенные искры огня, сила ветра и бесконечность жизни... Это и есть сущность Кристаллов... Сущность, заключенная в Знаке Надежды... Используй ее..."
Горячая волна прошла по телу, когда девочка вспомнила - Знак надежды, знак Кристалла. Рука взметнулась вверх, рисуя в воздухе знакомое подобие восьмерки.

"Символ бесконечности жизни... как знак надежды, которая спасет этот мир", - тихо, одними губами, произнесла Кэрен, закрывая глаза и изо всех сил пытаясь поверить. В себя, в происходящее, в свои силы.
Но ничего не происходило.
Чувство собственной бесполезности, ненужности, вновь накрыло девочку с головой, не давая спокойно вздохнуть. Тягучее, болезненное, давящее. Чувство, от которого нестерпимо хотелось разрыдаться. Забыв обо всем кроме своей проблемы, ни о чем не думая. Плакать, не скрываясь и не стыдясь. Как в детстве.
Но когда отчаяние уже достигло предела, застыв в горле сдавленным криком, Кэрен вдруг услышала голос. Долгий, величественный он прозвучал в голове подобно какой-то старой тягучей песни, сквозь которую проскальзывали отдельные неторопливые слова.
Кэрен вздрогнула. Она ждала его. Звала, Так долго и настойчиво. И должна была радоваться, когда Кристалл согласился ей ответить, но его слова повергли девочку в шок. Она ожидала услышать что угодно, только не это.
- Избранный... Луч солнца... Луч Света теперь на стороне Тьмы...

...

Они вывалились из Круга недалеко от северной границы города. Неожиданно, резко, казалось, сами испугавшись своего внезапного, неподготовленного появления. Словно сами до конца не верили в правильность своих догадок.

Они заметили друг друга почти сразу, хотя расстояние было значительным.
Прима нервно дернулась, словно хотела тут же сорваться с места и убежать, но остановилась. Вопросительного посмотрела в глаза сообщнику и усмехнулась, заметив его короткий утвердительный кивок.

Лина яростно швырнула в него огненной сферой, но промахнулась на таком расстоянии, и бегом кинулась к видневшимся вдали фигурам Примы и девочки.
- Двое на двоих? - честно, но уж слишком самонадеянно! - отскочив от пролетающего мимо сгустка огня, Джейк усмехнулся, провожая девушку спокойным, даже чуть равнодушным взглядом, и обернулся к Люку. - Твою подружку ждет там теплый прием, не волнуйся.

Хранитель обеспокоено посмотрел вдаль и вздрогнул, увидев вдруг, как тонкий силуэт Кэрен вдруг охватил нестерпимо яркий, мерцающий свет.
- Что, черт возьми, происходит?! - он хотел броситься к ней, укрыть, спасти, но дорогу ему заслонил Джейк.
- Оставь ее.
Варг двигался навстречу, прямо и спокойно, точно был заранее уверен в исходе поединка, и эта холодная уверенность пугала Люка. Противник был почти на голову выше его и уж точно сильнее.
- Посмотри на свою подружку еще раз, - варг мотнул головой в сторону, указывая на две темные фигуры в ослепительном ореоле света. - Потому что больше ты ее не увидишь.
Джейк хищно осклабился, делая шаг навстречу Хранителю, и вдруг замер. Вздрогнул и выгнулся дугой. На миг его окутал мрак - густой, тяжелый, непроницаемый, он был словно живым, разрастался, извивался и двигался, меняя форму. И вдруг рассеялся, открывая страшное зрелище.
На месте парня теперь стоял гигантский зверь полу-волк с черной, как сама Тьма, шкурой, ближе к лапам переходящей в блестящую чешую. Более длинная шерсть на гривастой холке топорщилась иглами. Хвост, напоминающий длинный изогнутый хлыст, оканчивался круглым утолщением с растопыренными шипами.
Варг двинулся навстречу, поднимаясь огромной скалой, загораживая собой слабый, немигающий утренний свет, встающий над вершинами гигантских деревьев.
- Не смей им мешать, щенок!.. - прохрипел он, оскаливая желтые клыки.
Люк невольно покачнулся и отступил. Никогда прежде он не видел ничего подобного. Жуткий, вселяющий ужас одним только своим видом, гигантский волк, стоял всего в нескольких шагах возле него, взрывая гигантскими когтями землю. Сгорбленный, с мощными лапами и вздыбленной на загривке черной спутанной шерстью, он был ему по плечо. Если еще не выше.

Сердце дрогнуло и забилось с утроенной силой, разгоняя по телу горячее тепло. Кровь ударила в виски, и Люк вдруг понял, ощутил со всей ясностью - ему все равно, кто стоит перед ним. В любой другой момент он не решился бы сделать и шагу навстречу, но теперь внезапно почувствовал себя чем-то большим, чем-то более сильным, чем был раньше. Потому что сейчас он дрался за то, что любил. Всем сердцем, всем душой. И не имел права отступить. И не жалел себя.
Стараясь выровнять дыхания и не сводя глаз с гигантской твари, вставшей на пути, Люк медленно - очень медленно - дотронулся до своего медальона...

...

- Роуз, не с места! - задыхаясь, выкрикнула Лина, останавливаясь в десятке шагов позади девушки и пытаясь отдышаться - бег украл все силы. - Не с места.., или я...

Прима как-то нехотя обернулась.
- Опять ты?.. - удивленно произнесла она, непринужденно легким движением откидывая назад длинные волосы.
В ее голосе не было страха, не было ни намека на него. Лишь самоуверенность и нахальная  насмешливость. И эта несерьезность, это легкомыслие, раздражали и злили Хранительницу.
- Остановись, пока не поздно, Роуз! - предупреждающе крикнула она, заводя руку с огненным шаром назад и готовясь к возможному нападению. - Пока еще есть шанс!
Она готовилась к схватке, к самому худшему, что вообще могло случиться, но этого не последовало. Прима просто стояла и смотрела на нее усталым, разочарованным взглядом. В этот момент она выглядела как никогда беспомощной, безобидной, тихой... и почему-то немного несчастной.
- Тебе не надоело, а? - сочувствующе спросила она, глядя на Хранительницу, как на ребенка, совершающего какую-то жуткую, неоправданную глупость.
- Нет!
Лина начинала злиться. Сердце бешено колотилось в груди от волнения, рука, судорожно сжимающая огненный шар, дрожала.
- Хорошо, - будто соглашаясь с какими-то своими, неизвестными мыслями, эхом отозвалась Роуз, медленным неторопливым движением стягивая с себя куртку. Черную, со странным переплетением символов на плечах. Непринужденным движением отбросила ее на траву, насмешливо глядя на Лину, и вытащила из прикрепленного к поясу чехла нож.

Длинное, отполированное лезвие играло и блестело на свету, приковывая к себе взгляд. Прима удовлетворенно улыбнулась, поглаживая пальцем холодный металл, и подняла голову, ловя на себе удивленный взгляд Лины.
- Тогда поиграем!

...Огненный шар вздрогнул и зашипел, разбиваясь о землю сотней мерцающих искр. Хранительница не заметила, когда исчезла Роуз. Лишь увидела, как полыхнул на фоне травы тонкие серебристый росчерк. Она уловила краем глаза движение сбоку от себя.
Лишь инстинкт самосохранения и вырабатываемая годами реакция позволили ей увернуться. Отступить назад и в сторону, откидывая тело с линии удара, выпрямиться. И снова отпрянуть, уходя от новой атаки. Снова и снова.

Лина чувствовала себя мышью, пойманной в мышеловку. Роуз играла с ней, как хотела, кружа вокруг полуразмытой черной тенью в окружении сияющих серебряных искр. Исчезала и появлялась вновь - внезапно, резко, - неожиданно атакуя то одной стороны, то с другой.
И вот, когда она, казалось, сумела наконец попасть в нее огненным шаром. Что-то резко полоснуло Хранительницу по правому боку. Боли почти не было, Лина только ощутила, как быстро намокает и липнет к коже рубашка. Торопливо прижала рану рукой и обернулась, готовясь к новой атаке.
Роуз нигде не было.
- Ну,  давай же! Выходи! - крикнула Хранительница в пустоту. В голосе сквозило отчаяние. Все смешалось внутри - вся боль, усталость, все разочарование, злоба, ненависть, которые она так долго копила в себе. Все поднялось внутри одной огромной волной, норовящей захлестнуть девушку с головой. - Давай! Выходи и добей меня! Ты же этого хочешь?! - голос, почему-то вдруг ставший слишком громким и резким, звенел в ушах.
- Ты же не понимаешь! Ничего не понимаешь! Помогаешь, кому не надо, а ведь они используют тебя! чтобы завладеть кристаллами! КАК ТЫ МОЖЕШЬ ЭТОГО НЕ ПОНИМАТЬ?!.
Она кричала, уже почти не понимая, что происходит вокруг, почти не осознавая, зачем это делает.
И уже почти поверила, что Прима отступила, когда перед глазами полыхнул серебряный росчерк, и послышался полный злобы голос:
- Я. ВСЕ. ПОНИМАЮ.
Резкий удар сбил Хранительницу с ног, выбивая из легких воздух. Лина не успела отреагировать, не успела сгруппироваться и смягчить падение - ее просто снесло ударной волной, отбрасывая на мятую, мокрую от росы траву. Резкая боль прошила тело, отдаваясь в голове и заставив девушку зажмуриться и нервно прикусить губу, чтобы не закричать.
Когда она усилием воли снова открыла глаза, над ней черной скалой возвышалась Прима.
Растрепанная, со спутанными волосами. Серо-зеленые глаза с яркими желтыми прожилками на радужке полыхают огнем сквозь темную щель вертикальных зрачков.
- Никогда не смей меня учить! - зло прошипела она. - Ты так искренне оправдываешь то, во что веришь. Сильно это тебе помогло?!.
Лина попыталась подняться, но Роуз с силой толкнула ее ногой в грудь, заставляя снова упасть на траву.
- Так вот и сейчас не поможет!
Крам глаза Хранительница увидела, как сверкнуло при свете серебряной лезвие, и вдруг услышала голос. Громкий, властный. Знакомый голос, в котором теперь слышался металл...

Они подняли головы почти одновременно. Китнисс. Запыхавшаяся, растрепанная. Волосы нечесаными, рваными прядями спадают на раскрасневшееся после бега лицо, одна рука судорожно сжимает рукоятку лука, пальцы другой медленно отводят назад тетиву.
- Скорость летящей стрелы шестьдесят километров в час. Хочешь посоревноваться? - голос Хранительницы не дрожал.
Сейчас она не была похожа на саму себя. Твердая, решительная, бесстрашная, она стояла, замерев, в десяти шагах от Примы, и смотрела ей в глаза с холодной жесткостью. С холодной и равнодушной ненавистью, сжимая пальцами натянутую тетиву, и наконечник стрелы сверкал металлическим блеском, нацеленный на бывшую подругу.

Прима вздрогнула, отступая. Резко, ощутимо. Впервые за все время она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО испугалась, потому что осознала - у бывшей подруги хватит сил и решимости спустить стрелу. В сердце больно екнуло, но Прима не дала волнению завладеть собой.
В тот момент она не понимала отчетливо, что творит. Лишь почувствовала, как внутри, снося на пути преграды и предубеждения, вскипает волна ярости, заглушая собой все остальные эмоции. Словно бесновался и рычал внутри голодный, разозленный хищник, заставляя рвать в клочья все, что попадется на пути.
И это было страшно. По-настоящему.
Резкий, дикий, почти животный ужас, накрывающий с головой, заставляющий забыть обо всем, кроме его источника. Кроме того, что жило сейчас у нее внутри. Вторгнувшееся в ее мир, подавившее волю и разум, разрушившее сознание, оно полностью завладело девушкой, управляя ей, как марионеткой, дергая за веревочки, заставляя беспрекословно исполнять свои приказы. Но, как ни старалась - как ни хотела - все равно не могла ничего сделать.
Широко улыбнулась, уверенно глядя бывшей подруге в глаза - странная помесь ехидства и насмешливого презрения, - покрепче ухватила рукоятку ножа.
- Я постараюсь...
И молнией сорвалась с места, тая в серебристом фонтане искр, превративших ее силуэт в тонкий, сверкающий росчерк. Но так и не поняла, почему вдруг прыжок замедлился, растягиваясь, точно в замедленной съемке, почему в лицо неожиданно ударил ослепительно яркий радужный свет, почему раздался в голове громкий, монотонно перекатывающийся, величественный голос Кристалла, зовущий ее по имени...

...

...Мимо, неистово шипя и вспыхивая сотнями искр, пролетел темный огненный сгусток, вслед за ним мелькнула, уворачиваясь, темная полуразмытая тень, но Кэрен даже не обернулась, хотя знала - рядом происходит что-то страшное.
Все смешалось внутри - все чувства, эмоции, ощущения - и замерло, застыло, замерзло и съежилось под порывами холодного утреннего ветра. Покрылось льдом и инеем. Реальность словно замерла, отодвинулась, переставая существовать, и девочка наблюдала за всем будто со стороны. Не вникая и не сопереживая.
Черная тень, метнувшаяся вперед сверкающим росчерком. Фигура Хранительницы, что-то кричащей ей и готовой забросить новый огненный шар. Гигантский черный зверь с чешуйчатыми лапами, будто проявившийся в реальность из чьих-то ночных кошмаров.  Черный пес, припадающий на передние лапы и готовящийся к прыжку... Все исчезло, растаяло, переставая волновать и тревожить.

Кэрен вздрогнула, увидев, как невидимая грань между двумя реальностями - грань Защитного Барьера - дрогнула на миг, расплываясь кругами, как потревоженная гладь воды, и ее ладони начали источать тусклый, едва различим мягкий свет.
Он все разгорался, делаясь сильнее, резче, увереннее, медленно пробирался выше, пока Кэрен полностью не охватило яркое сияние. Мерцающее сотней всполохов, оно играло и переливалось всеми цветами радуги, окружая ее, лаская своим ясным, чистым светом, увлекая за собой, убаюкивая, укачивая.
Окружающий мир вдруг подернулся сверкающей искристой дымкой и исчез, растворяясь в окружающем свете, и Кэрен, к своему удивлению, внезапно тоже ощутила себя часть всего этого. Маленькой звездочкой, песчинкой в бурном океане красок и живительной энергии. На мгновение девочке показалось, что она стала чем-то бОльшим, чем была раньше, чем-то завершенным, цельным. Как будто нашла в этом свете что-то давно потерянное, исчезнувшее, забытое. Нашла саму себя...
Ноги медленно оторвались от земли, теряя опору, но девочка не испугалась. Ее всю объяло яркое мерцающее сияние. Оно разгоралось, кружило над ней,  окутывая в мягкую искристую дымку, стирая, растворяя в себе все тревоги и суетливые мысли, все сомнения. Они просто таяли, терялись, пропадали, а на смену приходило  лишь легкое, упругое, невесомое, как пух облаков, чувство свободы, чистоты,  полета…

Сияние вокруг замерло на мгновение, становясь почти непроницаемо густым, плотным, как туман. И вдруг растаяло, оставляя ее одну. Посреди маленькой комнатки, вырезанной в холодном, шершавом теле скалы. Темной и пустынно-одинокой, где в центре, замерев между протянувшимися от стены до стены лучами, на граненой подставке возвышался большой белый кристалл.

Сердце замерло, пропуская удар, и, вздрогнув, оборвалось, ухая куда-то вниз, в темноту.
Вот он - таинственный, влекущий к себе источник, чьему зову она так трепетно следовала. Вот он, здесь, в толще мертвого, холодного камня. Теплый, живой, настоящий.
Она ощущала, как покалывает кожу пробегающее по телу горячее тепло, как душа рвется навстречу чему-то неясному, скрытому, таинственному и - она чувствовала это - такому родному и похожему на нее саму.
Она вздрогнула, чувствуя, как по спине пробегает волна холода, и на негнущихся ногах подошла ближе, осторожно протягивая руку к гладкой, блестящей поверхности граненого камня...

- А как же твои обещания? - неожиданно спросил кто-то, появляясь за спиной.
Нерешительно робкий голос дрогнул и замер, растворяясь в радужных завихрениях. Но мысли Кэрен были сейчас слишком далеко, чтобы ему ответить.
- Подожди же!.. - Прима потянулась к девочке, желая схватить ее за руку, медленно, как во сне, тянувшуюся к Кристаллу, но та вдруг резко отшатнулась.
- Постой!
Весь свет в комнате сконцентрировался вокруг Кэрен, будто она была каким-то необычайным магнитом, и дальние закоулки помещения теперь казались мрачными, темными, точно подземные коридоры "Разлома". Девочка не сразу различила на фоне черных, испещренных трещинами, стенах силуэт. Словно обведенный по контуру жирной черной линией, он казался еще мрачнее, еще темнее, чем все окружающее. Словно притягивал черноту в себя.
- Я не враг тебе, - Прима протянула девочке руку, глядя на нее с понимающим сожалением. В тот момент она сама не верила своим словам. Потому что знала - это не так. Все, с первого до последнего слова. С момента их первого разговора на собрании Хранителей. Все, вплоть до последней запятой. Не верила, но должна была говорить так. Потому что она была нужна им. Потому что без этой проклятой девчонки, обладающей неизведанными способностями, все ее планы норовили пасть в руинах...

- Хотя... - блуждающий взгляд Примы наткнулся на ослепительно белый Кристалл на граненой подставке. Кристалл Жизни. - Теперь мне уже не важно, что ты обо мне думаешь...
Она попыталась оттолкнуть Кэрен, но вдруг поняла, что не может двигаться - свет, густой, тягучий, облепил ее со всех сторон, не давая пошевельнуться.
- Ты не враг мне... - спокойно произнесла девочка, глядя на ее тщетные попытки. - Но и я тебе не союзник.
Слова звенели и эхом отдавались от низкого потолка, хотя губы девочки даже не шелохнулись.
"Мысленная связь", - мелькнула в голове Примы запоздалая мысль, и она замерла. Не в силах поверить, что Кэрен - эта глупая, никчемная землячка, - смогла обмануть ее, перехитрить, узнать все ее планы и повернуть их против нее.
- Я все знаю про тебя, - девочка удивлялась и не верила своим словам, чувствуя, как то-то говорит за нее, внутри, растягивая слова в долгую и немного грустную песню.
Что-то тихонько дрогнуло под ладонью - как будто забилось чье-то маленькое сердце. Кристалл засветился, замерцал, откликаясь на зов, вспыхнул яркий, пылающим огнем и вдруг взорвался ослепительным фонтаном искр.
По позвоночнику прошла теплая волна, приятно щекоча и покалывая кожу, и отдалась в затылке, разливая по телу горячие волны. Что-то вспыхнуло на миг еще ярче, еще резче и светлей, И Кэрен вдруг будто со стороны увидела, как клубится за спиной нежный зелено-розовый свет, как медленно, неспешно и плавно разворачиваются похожие на лепестки сказочного цветка, яркие крылья. Она взмахнула ими - легко, свободно, точно летала всю жизнь, точно полет был ее родной стихией, родной сущностью. Реальность пошатнулась и раздвинулась. Больше не было стен, не было никаких рамок, ограничений. Только полет. Кэрен взмыла вверх, все выше и выше, легкими толчками рассекая воздух, поднимавшего  ее на безграничную высоту. Туда, где был только свет. ЕЕ свет. И видела, как над Долиной, роняя снопы золотистых лучей, медленно встает солнце, испепеляя своими лучами всю злость, всю ненависть, всю черноту...

Вдох-выдох...
Ощущение отреченности от мира. Вокруг только одна пустота. И холод...

Вдох-выдох... Перед глазами слоистый белесый туман. Или это всего лишь ее воображение? Странно...

Вдох-выдох... Мысли пусты и неповоротливы. Медленно перетекают одна в другую. Густые словно кисель...

Вдох-выдох... На нее наваливается какой-то странный, приятный и теплый покой. Будто она засыпает. Он тянет куда-то все глубже и глубже вниз, в темноту. Пытается вынырнуть из него... И снова видит лишь пустоту...

Но опять, тихо и размеренно - вдох-выдох...
И снова тишина. Холодная и пугающая. Она среди нее. Не знает, что происходит. И это состояние пугает. Хочется встать, открыть окно и вдохнуть свежий запах весны. Сейчас же весна?.. А вдруг она окажется последней?..

Вдох-выдох...Так легко и просто. Главное не забыть, как это делать, не забыть, что нужно делать. Прокручивает в голове эту фразу и повторяет - вдох-выдох...

Все мысли настолько спутанные, что уже сложно отличить воображаемые картинки от собственный воспоминаний. Хочется крикнуть в пустоту: "Отпусти!"  Но она молчит, продолжая держать в своих холодных, как лед объятиях.

Но снова и снова, назло ей - вдох-выдох...Сколько прошло часов? Или дней? Время будто остановилось, замерло... А вместе с ним и все вокруг. Или это только так кажется?..
Вдох-выдох... От пустоты и холода становится страшно. Хочется уйти, убежать от этого чувства, но, кажется, даже просто открыть глаза - необычайно сложно!..

Пытается успокоиться: вдох-выдох, вдох-выдох...
Это состояние похоже на забытьё. Оно все больше овладевает ею. Поглощает мысли, чувства... саму сущность. Но только одной мысли ей никогда не отобрать! Она закрывает глаза и думает о семье, о родных... И это придает сил и уверенности. Считает про себя: "Раз, два, три..."
...И открывает глаза...

* * *
Сознание было словно окутано плотной, туманной завесой. Оно медленно - очень медленно и долго - прояснялось, будто выныривая откуда-то из-под неизмеримой глубины запутавшихся и исказившихся до неузнаваемости мыслей и неясных, бледных сновидений.
Движения давались с трудом: все тело онемело и словно застыло, голова налилась свинцом и неумолимо тянула вниз, ближе к шершавому холодному полу, от которого тянуло холодом и сырым запахом плесени.
Вокруг была темнота - нерушимая, плотная, густая. Кэрен даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять это.
Но на этом понимание происходящего заканчивалось. Девочка все еще не знала, где находится, что с ней случилось, а попытки вспомнить приводили только к тупой ноющей боли в голове, будто кто-то нарочно решил блокировать все ее воспоминания.
Она помнила все лишь короткими, не имеющими смысла отрывками: серебрящаяся гладь портала, эхо громкого, похожего на величественно-грустную песню, голоса, чьи-то покрытые туманной завесой лица. Все это казалось таким нереальным, несуществующим, призрачным, будто и не случилось на самом деле, а лишь привиделось в неясном горячем бреду.
Лесная окраина, утонувшая в вечерней глубокой синеве... Подсвеченное желтым сиянием полукруглое окно... Комната, огненные шары, опаляющие стены, слезы, звон разбитого стекла... Все словно привиделось, показалось, было лишь сном, пусть и очень похожим на реальность.

Где-то вдали, надрывно заскрипев, отошла в сторону тяжелая кованая дверь и, через какое-то время снова с шумом захлопнулась, разнося по подземелью перекатывающееся гулкое эхо. Послышались мерные, неторопливые шаги. Тьма вздрогнула, настороженная этим новым звуком и злобно зашипела на посмевшего нарушить ее покой, но нежданный гость лишь молча погрозил ей пальцем, заставляя покорно отступить.
Раз-два... Три-четыре...
Шаги чуть слышно шелестели по неровному каменному полу, длинный подол плаща развевался сзади, поднимая легкий ветерок.
Гость не спеша прошел по коридору и внезапно остановился, пристально глядя куда-то в темноту. Вспыхнули два огонька-глаза - две мерцающие искры, похожие на красное-оранжевые угли, - колючий, неприязненный взгляд скользнул в темноту.
Кэрен испуганно вздрогнула и вся съежилась, надеясь укрыться, спрятаться, вжаться в шершавую заплесневелую стену и исчезнуть, оставшись незамеченной, но не оставалось сомнений - этот некто, это странное существо, взирающее на нее по ту сторону тяжелой железной решетки камеры, словно знает о ее местонахождении, чует ее, слышит робкое, встревоженное дыхание.
Что-то неприятное было в этом взгляде, что-то холодное, злое, заставляющее в страхе содрогаться всем телом, чувствуя пробегающую по спине ледяную волну ужаса. Глаза незнакомца были похожи на два языка пламени.
Может ли огонь быть слишком ослепительным, неестественно ярким и безжизненным?..
Может ли так же пугать и ужасать, заставляя дико озираться по сторонам в надежде хоть что-нибудь разглядеть?.. Содрогаться всем телом, чувствуя леденящую дрожь по спине... Когда боишься обернуться, открыть глаза, вздохнуть...
Может ли он загонять в угол, заставлять чувствовать себя незащищенным, уязвимым?.. Быть таким же пустым, холодным, жутким?..
Словно мертвая оледеневшая пустыня, занесенная снегом...
Он пугает. Не неизвестностью, утопающей в туманной мгле, - своей нетронутой, непривычной и неправильной отталкивающей красотой.
Тоскливой, одинокой... Словно вой ветра.

Силуэт незнакомца был жутким, темным и казался еще мрачнее, чем сама Тьма, обитающая в подземелье.
- Кэрен Новикова? Избранный... - усмехнувшись, неожиданно произнес он. Сухой, резкий голос прозвучал громко, многократно усиленный подхватившим его эхом.
При звуке своего имени, Кэрен испуганно вздрогнула и попыталась еще больше вжаться в стену, лишь бы укрыться и исчезнуть из этого странного, пугающего места. Слова озадачили ее. "Избранный"?.. - кем, для чего и, главное, зачем?..
В голове неожиданно мелькнула какая-то яркая мысль, связанная с этим, но тут же исчезла, увернувшись от попытки ухватиться за нее. Воспоминания словно затянуло туманом, становившимся все гуще, если стараться заглянуть сквозь него.
- Спи, - сухо произнес незнакомец, обращаясь к Кэрен, и девочка вдруг почувствовала, как на нее медленно наваливается тяжелая, сонная усталость, а глаза сами собой закрываются, унося сознание в мир тревожных блеклых снов.

Ей снились чьи-то туманные лица, крики, слезы, какая-то странная суета и не имеющие смысла действия, за которыми она наблюдала будто бы со стороны, не вмешиваясь в происходящее. Она видела себя: худенькую, голубоглазую девочку с копной непослушных рыжих волос. В ней было что-то странное, непохожее на настоящую Кэрен, что-то пугающее и отталкивающее. Видела двух светловолосых ребят: парня и девушку, поразительно похожих друг на друга, их подругу с серьезным, настороженным выражением лица и длинной русой косой, заплетенной набок... И снова все закончилось звоном разбитого стекла, ощущением неконтролируемого полета, переходящим в плавное снижение, и ощущением чего-то мягкого и нежного под боком - вкрадчиво шелестящей, примятой ветром травы...

* * *

- Я чудовище, - сдавленно всхлипывая, повторяла Китнисс, скорчившись в углу дивана и уткнувшись носом в подушку. - Я чудовище!
Люк обреченно вздохнул и осторожно опустился на диван рядом с сестрой.
- Ки-и-т, - он осторожно тронул ее за плечо, но та не отзывалась, продолжая всхлипывать.
Парень еще раз глубоко вздохнул и отвернулся. У него щемило сердце от слез сестры, и становилось очень неприятно, тяжело и горько на душе, но он ничего не мог для нее сделать - Китнисс его не слушала, сколько он ни старался.
- И что мне с ней делать? - спросил он у Лины, безучастно наблюдающей за ними, хотя знал, что та вряд ли скажет ему что-то новое - сестру Люк знал лучше остальных и всегда умел найти к ней подход, но теперь... Он окончательно перестал понимать, что происходит вокруг, и все больше злился - на себя, на варгов, на Приму...
Он понимал, что сделал все правильно - да и Китнисс тоже, - но совесть все равно продолжала грызть с утроенной силой.
- Не знаю... - в голосе Хранительницы сквозило напряжение, хотя внешне она казалась абсолютно спокойной. Словно и не было никаких проблем, не было варгов, предателей, драки с Примой в их комнате. - Я уже вообще ничего не знаю.
Она стояла, привалившись спиной к стене возле окна с покосившейся и вывороченной створкой, щерившейся остатками стекол, и равнодушно оглядывала комнату. Ей тоже было плохо, и Люк это видел: пустой отсутствующий взгляд и замкнутость говорили все за нее.
Невидящий, равнодушный к жизни, взгляд Лины вдруг задержался на мгновение на угольно-черном круглом отпечатке, оставшемся от ее огненного шара.
- Не слабо мы ее потрепали, - задумчиво произнесла она, не сводя глаз с опаленных огнем бежево-зеленых обоев. - Может все-таки стоило ее выслушать?..
Люк поднял удивленные глаза на Хранительницу: ее строгая жесткость и сдержанность обычно удивляли его, а, порой, даже и восхищали, но теперь в ее голосе чувствовались лишь сожаление и усталость.
- Может быть и стоило, - кто теперь знает.
Слева снова послышался сдавленный всхлип.
- Как ты думаешь, с ней все в порядке? - с надеждой спросила Китнисс, отрывая от подушки красное и мокрое от слез лицо.
Лина молча развернулась к окну и задумчиво оглядела его со всех сторон.
- Не знаю, - честно призналась она, осторожно шатая большой треугольный осколок стекла с острым краем, еще продолжавший каким-то чудом держаться в раме. Потом, помедлив, высунула голову наружу, будто надеясь что-либо разглядеть в непросветной тьме.
- Но можешь особо не надеяться - варги слишком живучи, будь он неладны!..

* * *

- Амбер?.. Что ты тут делаешь?.. - знакомый встревоженный голос доносился до нее будто издалека, с трудом прорываясь сквозь заложившую уши густую ватную пелену. - С тобой все в порядке?..
Действительно, было ли с ней все в порядке?.. Стала бы она сидеть скорчившись на холодном полу пустого темного коридора, подтянув колени к подбородку и уставившись в пустоту перед собой невидящим взглядом, если бы все было хорошо?..
Прима лишь неопределенно шевельнула плечами, не отвечая и даже не поворачивая головы, хотя знала: Джейк все равно не уйдет, пока не добьется от нее подробного рассказа.
- Может, все-таки скажешь, что случилось, или так и будешь здесь сидеть? - варг явно желал придать голосу жесткость и строгость, но вместо этого в нем звучали лишь тревога и какая-то странная растерянность. И это было не похоже на него.
В привыкшие к темноте глаза ударил яркий свет зажженного факела.
- Ты же сама прекрасно знаешь, что я не уйду, - словно в подтверждение ее мыслей тихо произнес Джейк. Теперь он уже не стоял, возвышаясь над ней широкой черной громадой, а, обеспокоенный, сидел рядом, стараясь заглянуть в лицо.
- Отстань от меня, а? - раздраженно бросила Прима, не поворачивая головы. Ей были противны все эти нежности, все эти поддельные чувства: Джейк был приставлен к ней по приказу,  и ему явно не доставляло удовольствия тоскаться повсюду с чокнутой неугомонной девицей с вечными планами и какими-то секретами. Он должен был следить за ней, охранять и, если надо, защищать ценой собственной жизни. Он всего лишь выполнял свои обязанности - без лишних чувств и эмоций - и Прима знала это.
- Остань от меня! - на этот раз громче повторила она, пытаясь отмахнуться от навязчивого телохранителя. Но тот и не собирался уходить.
- Что это? - поймав ее руку цепкими пальцами, строго спросил Джейк.
Прима нехотя подняла глаза туда, куда указывал варг. На пальцах левой руки при ярком свете факела отчетливо виднелись глубокие царапины, оставленные шершавой поверхностью деревянной рамы окна, а чуть выше, возле сгиба локтя, ярко выделялся багровый кровоподтек.
- Может объяснишь мне, что это такое и откуда оно взялось? - мягкий, всегда соглашающийся с ней Джейк исчез, осталась только какая-то железо-бетонная жесткость и строгость. - Где ты была?!.
Прима молча переводил взгляд с руки, все еще остававшейся сжатой цепкими пальцами варга с длинными, загнутыми вниз когтями, на самого Джейка и не находила, что ответить. Все слова, все заготовленные заранее фразы и аргументы, как-то сами собой улетучились из ее памяти, оставив лишь смятение и растерянность.
- Встань! - холодным, как лед, голосом приказал варг и, не дожидаясь, пока Прима поднимется, сгреб ее за шкирку мощной лапой и сам поставил на ноги.
В дрожащем свете факела мелькнула заляпанная следами травы и грязи белая блузка от формы Хранителей. В некоторых местах ткань оказалась порванной, и сквозь нее просвечивали глубокие лиловые порезы и царапины с наливавшимися на них маленькими темно-красными каплями.
- Та-а-к... - свирепея, протянул варг и, резко дернув девушку за плечи, поставил ее перед собой. - Выбирай: либо говоришь все, как есть здесь и сейчас, либо разбираешься с Рохеном!
Джейк с силой тряхнул Приму за плечи, приводя в себя, но она не реагировала: сознание словно затуманилось, тело болело и ныло, но душа болела больше всего.
- Они... предали меня... не стали даже слушать... А я ведь хотела... хотела все им объяснить... - она жалобно всхлипнула, но тут же одернула себя: нет! она не станет плакать! Не будет раскисать и разводить мокроту, как Китнисс. Все, что было, прошло. Она сделала главные выводы, а остальное - неважно. "Неважно, что обо мне думают эти заносчивые, самолюбивые Хранители. Они мне больше никто!.." - Прима раз за разом повторяла про себя эти слова. Снова и снова. Пока сама в них не поверила.
Боль и мучительная, тягучая пустота, засевшие в душе, схлынули, подобно гигантской тяжелой волне, спрятались, забившись куда-то в самые дальние уголки подсознания. "Все в порядке!.."
От этой мысли почему-то сразу сделалось легче, и Прима посмотрела на варга вновь проясневшим взглядом, в котором снова виднелся вызов и твердая уверенность в себе. Раздраженным жестом спихнула его руки с плеч.
- Я тебе все расскажу, но потом - договорились? - она не спрашивала, она говорила четко и жестко, как человек, полностью уверенный в своих силах и возможностях.
Джейк, снова ставший покорно-мягким и робким, согласно кивнул, подавленный холодным взглядом девушки.
- Возможно, тогда у нас уже будет одним союзником больше, - усмехнувшись, закончила Роуз.

* * *
Густая, словно застывшая смола, темнота клубилась вокруг них, мешая идти, бросая под ноги обманчивые тени, но Прима старалась не замечать ее. Эта Тьма, эта обманчивая бездна с холодными липкими объятиями, продолжала пугать ее, заставляла в страхе вздрагивать при каждом шорохе, затягивала в свою непросветную темную глубину, из которой не найти выхода.
Но девушка знала: нельзя отступить, нельзя поддаться минутному страху, дать Тьме прокрасться в сознание, завладеть душой, разумом, телом. Тьма что-то сделала с ней прежде: вселила в мысли опасения, тревогу и страх, но она не смогла победить тогда и теперь непременно разозлится.
Осторожно ступая на очередную ступеньку крутой каменной лестницы, Прима зябко поежилась и передернула плечами: по пути на нижний ярус "Разлома" ее постоянно преследовало ощущение чьего-то пристального, буравящего и недоброго взгляда, упирающегося в спину. Но позади шел только Джейк - ее вечный молчаливый и угрюмый спутник, освещавший дорогу светом ярко горящего факела, который здесь в самой глубине подземелья почему-то начинал казаться тусклым, зыбким, ненадежным. Словно кто-то так и норовил потушить ненавистный огонь, несущий в глубину свет и, вместе с ним, и саму Жизнь.
Но Джейк вряд ли стал бы так на нее смотреть. Даже, если был зол, озадачен и встревожен. Он верил ей, хотя, порой, планы Примы были чреваты серьезным наказанием.

Последняя ступенька и длинный, упирающийся в густой мрак, коридор с близко подступающими друг к другу холодными высокими стенами. А справа, шагах в пятнадцати от лестницы, широкая решетка из толстых металлических прутьев и тесное, окутанное плотной завесой темноты, помещение.
- Есть кто живой? - подходя ближе, громко спросила Прима. Ответом послужила тишина. Лишь острый слух уловил на мгновение шелест чьего-то осторожного движения где-то в самом дальнем углу камеры.
- Посвети, - коротко бросила девушка варгу.
Разгоняя назойливый густой мрак, свет факела выхватил из темноты чью-то маленькую фигурку, испуганно сжавшуюся в противоположном от решетки углу. При тусклом, дрожащем сиянии огня она казалась еще более беззащитной, еще более тонкой и хрупкой, словно была на самом деле лишь мутным, призрачным видением.
- Новикова!.. - властным голосом окликнула Прима.
Замершая фигурка девочки вздрогнула, словно от неожиданности или испуга, и на бывшую Хранительницу уставился ее взгляд - сначала мутный и пустой, взгляд человека, ничего не понимающего в происходящем. Но уже через несколько мгновений он прояснел, сделался ярче, жестче, и в нем проскользнула на миг какая-то затаенная ненависть и злость - Кэрен узнала Приму, вспомнила все, что произошло.

- Ну и зачем же ты вернулась? - присаживаясь на корточки перед решеткой, осуждающе спросила девушка. Несмотря на то, что Кэрен все еще жалась к дальней стене камеры, их разделяли всего несколько коротких шагов, и Прима ясно видела блестевший в ее глазах испуг и... злость. - Ты же знала, что Хранители тебя тут не ждут, что ты - помеха для них!..
- Я Избранная! - вдруг зло выкрикнула Кэрен. -  Меня принял Кристалл... и... Хранители тоже.
- Хранители?.. Приняли тебя? - в голосе Роуз звучало удивление. - Мне показалось как раз наоборот. Хотя... Грегори всегда так противоречив на всех собраниях, что и не поймешь, что он имеет в виду, когда соглашается, а когда - нет. Не так ли? - ее голос принял нотки жеманной фотомодели.
- Ты все равно меня не переубедишь! Мне все рассказали: и про Этрион, и про тебя, и про...
- ...варгов и их предводителя?.. - закончила за нее Прима. - Соглашусь, это весьма занятная история, только боюсь, с привычкой Хранителей переделывать все так, как им выгодно, она может малость растерять колорит и...
- И все же я осталась, - нетерпеливо перебила Кэрен. Она не понимала, что за игру ведет с ней бывшая Хранительница, но уяснила одно: нельзя поддаваться на ее уловки. - Вернулась, чтобы помочь им, и никто, даже ты и все твои варги не смогут мне помешать.
- "Помочь"?.. - девушка усмехнулась, причем, совершенно искренне. - Действительно ли за этим ты сюда вернулась, Новикова?.. - таинственным глосом прошептала она, прижимаясь почти к самой решетке. - Или все-таки из-за... - Прима выдержала короткую эффектную паузу. - Не надейся что-либо от меня скрыть, я ведь узнаю... и будет хуже.
- Каким это образом?.. - Кэрен немного опешила и совершенно не заметила, как уже сама стала продолжать разговор.
- А ты не знаешь?.. - короткий смешок и неподдельное удивление в голосе. - Для нас такие, как ты, ничего не знающие и не желающие знать существа, которые горделиво называют себя венцом природы, - ничто, и ваши мысли. желания, секреты для нас как на ладони... Так что... ты для меня - раскрытая книга с крупным шрифтом, Новикова.
- Перестань меня так называть! - вскипела Кэрен, в одно мгновение позабыв и  о холодном липком страхе, и о пугающей темноте, и о том, где вообще находится. - Не смей лезть в мои мысли!..
- Да?.. А твои дорогие Хранители спрашивали тебя, можно ли залезть к тебе в душу и вычитать все, что им интересно? Думаешь, почему они так мало спрашивали тебя во время собрания, или, быть может, во время лично беседы, если таковая вообще имела место быть?..
- Может я , конечно, и ошибаюсь, но, пойми: я их знаю гораздо лучше тебя, поэтому то, что ты стараешься сейчас меня переубедить, смотрится, мягко говоря, смешно и глупо. Здесь ты для всех, посмею повториться, - раскрытая книга. И церемониться с тобой никто не собирается.
Перед мысленным взором мелькнула, казалось бы, незначительная, почти забытая сцена, произошедшая с ней в Библиотеке:
"- Теперь расскажи что-нибудь о себе. Будем считать, что мой вопрос "Кто ты?". Звучит, правда как-то странно...
- Ну... - задумчиво протянула девочка. - Меня зовут Кэрен, мне пятнадцать, заканчиваю девятый класс. Живу с родителями, в обычной квартире обычного дома в совершенно обыкновенном городе. Из школьных предметов очень люблю биологию и на дух не переношу историю... В принципе, все..."
Тогда ей показалось очень странным, что Даниэлю хватило такой скудной информации о ней, а теперь... Теперь все события: все кусочки одного большого пазла - встали на свои места: Хранителю не нужен был ее рассказ, как, в общем-то, и все другие ее слова. Эти вопросы были приманкой, отвлекающим маневром. Ему нужно было время, чтобы спокойно перебрать и разложить по полочкам всю ее душу, всю жизнь, всю сущность...
-... "Раскрытая книга", говоришь? - Кэрен выглядела озадаченной и совершенно сбитой с толка таким неожиданным выпадом.
"Теперь-то поняла?.." - пришла в ответ то ли мысль, то ли насмешливая фраза Примы.
- Ну и что, хочешь - почитай?! - девочка решила защищать свою точку зрения до последнего. Пусть и вера в нее теперь сильно пошатнулась. - Если вы такие всемогущие, то почему не можете сразу сказать мне, что к чему? Выяснить, тот я "Избранный", или вовсе отношения к этому не имею?.. Почему?..
- Не думай, что все так просто. Если бы они могли, - то давно бы уже решили весь этот вопрос с тобой и Избранным впридачу. Но в нашем мире, помимо нас, существуют и другие силы, более могущественные, чем ты вообще можешь себе представить. И ты, ни с того ни с сего, свалившаяся нам на головы из раскрытого тобой же портала, ввела всех в заблуждение. Могущественные силы, которые управляют нами, редко решают снизойти до общения с "простыми смертными" - им больше по душе язык знаков, символом, знамений. Хранители считают твое появления чем-то значимым и лишь потому не решаются что-либо предпринять. И вряд ли решатся в ближайшее время. В общем, могу сказать, что ты сильно влипла, дорогуша. Надо было все-таки воспользоваться единственным шансом уйти отсюда навсегда, а не играть на довольно опасной арене.
Прима снова презрительно усмехнулась.
- Я все равно им верю!.. - сквозь зубы процедила Кэрен, буравя Роуз недобрым взглядом.
- Веришь или хочешь верить? - задумчиво глядя на девочку, спросила бывшая Хранительница.
Кэрен вздрогнула: слова Примы, казалось оброненные случайно, мимолетно, оставляли в душе такой глубокий, неизгладимый след, что теперь она уже начинала сомневаться в правильности ВСЕГО, что произошло с ней до этого момента.
- Веришь или ХОЧЕШЬ ВЕРИТЬ? - задумчиво-лениво повторила девушка, перебирая тонкими пальцами по толстым прутьям решетки. Потом вдруг встала, отряхивая с одежды невидимую пыль, - только сейчас Кэрен заметила, что под плащом на ней была запачканная травой и землей форма Хранителей - и произнесла как бы невзначай:
- Мне все равно, что с тобой случится - на мне это не отобразится никаким образом, - но мне искренне жаль оставлять тебя здесь одну. Мы могли бы поговорить, но... хм... в другом месте. - Она поймала сердитый взгляд девочки, ясно говорящий о том, что она лучше останется в подземелье навсегда, чем куда-либо пойдет с Ройз. - Поверь: мне плевать на твой Дар, если он вообще есть и подчиняется тебе, но я могла бы рассказать, как все вижу я. Может быть, после этого ты стала бы больше нам доверять...

* * *

Прима ушла, даже не сказав ничего на прощание, даже не кивнув, и Кэрен еще несколько минут спустя в замешательстве наблюдала, как исчезают в дали коридора отсветы неясного пламени факела.
На душе было странно: что-то неясное, что-то зыбкое, неправильное, запутанное и скрытное ворвалось в ее хрупкое представление о мире, разрушая его, становя все с ног на голову, искривляя, искажая до неузнаваемости все, казалось бы, такое простое, естественное, правильное.
И девочка не могла понять, что послужило причиной этой туманной неясности. Подействовали ли на нее слова Роуз, поддалась ли она ее рассказам или они просто наложились на ее собственное восприятие окружающего, вдруг разом поменяв его?.. Кэрен не могла понять этого: в душе царил хаос, но и в мыслях было не лучше.

Перед глазами то и дело проносились отрывки событий, произошедших с ней в Долине: Наблюдательный пункт с его переплетенным лабиринтом коридоров, Южная Башня, уютные улочки Вэрделя... Картины всплывали в памяти словно сами собой - такие яркие и четкие, наполненные звуками, запахами, ощущениями, они были не похожи на собственные воспоминания девочки: перед глазами представала ЧУЖАЯ реальность, лишь отдаленно похожая на ту, что видела она...
"Спину выпрями и руку чуть выше. И за локтем следи - он у тебя постоянно в разные стороны мотается", - послышался откуда-то издалека сухой мужской голос, показавшийся вдруг отдаленно знакомым.
Перед глазами возникло странное видение: рука, уверенно и крепко сжимающая лук и и блестящий наконечник стрелы, направленный в самый центр разноцветной круглой мишени на другом стороне тренировочного зала. Пальцы привычным движением натягивают тетиву, и стрела, мелькнув ярким оперением летит точно в цель.
"Молодец! Теперь я", - приходит откуда-то сбоку веселый голос. Слышится металлический шелест доставаемой из колчана стрелы, опять радостный голос, говорящий о каких-то соревнованиях по стрельбе, но Кэрен не успевает разглядеть его обладателя - видение меркнет перед глазами прежде так же неожиданно, как и появилось минуту назад.
На смену ему приходит новое: бирюзовая поверхность воды, широко раскинувшегося перед ней озера в окаймлении густых зарослей неизвестных растений и деревьев с низко опущенными к воде ветками. Сквозь плотную завесу листвы еле виднеется вдали темная от воды и сырости стена какого-то невысокого деревянного строения. Вроде маленькой одноэтажной избушки.
Откуда-то со стороны приходит словно чужая мысль: "Этот дом - единственное место, где меня никто не найдет"...
Кэрен продолжала завороженно наблюдать за калейдоскопом меняющихся картин, все больше погружаясь в них, все больше вникая в их суть, и не чувствовала, как где-то на периферии сознания царапается и пытается добраться до нее отчаянная догадка. Пожалуй, самая важная за все ее время в Долине...

* * *

...Полупрозрачная иллюзорная дымка, сотканная в тонкое, чуть колышущееся полотно, едва заметно вздрагивала и сверкала бриллиантовой крошкой звездного неба. Три высоких стрельчатых окна балкона с видом на широкую гряду пологих холмов и нависшее над ними багряно-алое предзакатное солнце в окружении розово-красной облачной ваты. Вид из окон ее бывшей комнаты в Лэранте - это было одно из немногих воспоминаний ее прошлого, которые хотелось хранить в памяти, - но теперь даже он раздражал и злил. "Надо учиться забывать прошлое", - стиснув зубы, зло процедила девушка. У нее складывалось ощущение, что кто-то специально бередит ее воспоминания, вытаскивая их на свет из самых дальних, самых затаенных и скрытых от чужого внимания уголков памяти. И это неприятное, липкое ощущение чьего-то невидимого, неуловимого присутствия угнетало, как может угнетать почти физически ощутимый направленный в спину острый, недобрый взгляд.
Она честно пыталась выбросить из головы ненужные воспоминания, избавиться от них, забыть, все, что было, но почему-то не могла. И злилась на себя, на окружающих, на весь этот несправедливый мир.
Позади еле слышно скрипнула дверь. Звук тихий, едва уловимый, но она все равно расслышала его и сразу поняла, кто вошел.
- Она тебе не поверит, - произнес Джейк еще с порога. - Я видел ее взгляд - Новикова тебе не поверит, сколько не пытайся рассказывать ей свои сказки.
Варг смотрел на нее холодным и острым, словно осколок стекла, взглядом, на дне которого виднелось непонимание и обеспокоенность происходящим. Естественно, он ведь и половины не знал из того, что задумала Прима.
- Я перестала любить сказки, когда мне было пять пять лет, - нетерпящим возражения тоном отрезала девушка - Неужели ты думаешь, что сейчас я собираюсь их рассказывать?..
В глазах Джейка мелькнуло замешательство и растерянность. Он так и продолжал недвижимо стоять у двери, не решаясь сделать шаг навстречу - Прима почти физически чувствовала плотную и густую атмосферу неприязни, словно вставшей между ними нерушимой стеной.
- Правда - самая лучшая сказка, - усмехнувшись, добавила она. - А иногда и самая страшная.
- "Правда"?.. - насмешливо переспросил варг. - Порой мне кажется, что даже Рохен не знает всей правды о тебе.
- Я знаю, и этого вполне достаточно. Я просто расскажу все, так, как вижу сама.
Некоторое время они продолжали молча смотреть друг на друга, будто решая, чего стоят доводы и слова каждого. Словно пытаясь побороть друг друга взглядами: Прима - насмешливо-решительным, а Джейк - холодным и жестким, но все-таки плохо скрывавшем внутреннее напряжение и обеспокоенность.
- Ладно, - наконец сдался варг. - Делай, что хочешь. Только ответь мне на один вопрос: почему ты так уверена, что я не сдам все твои замыслы?.. Ты ведь мне никто, я не обязан с тобой нянчиться, объяснять и уговаривать.
- Ты не такой, как остальные, - спокойно ответила Прима, словно эти слова были давно придуманы и заготовлены ею для подобного вопроса. - Я это сразу заметила.
- Ну а какой я?.. - усмехнувшись, спросил варг.
- Слишком открытый, слишком искренний, что ли...
- Это не про меня! Не про варгов! Мы не умеем быть такими!
- Знаешь... за все то время, которое я провела в "Разломе", я поняла, что этот мир слишком сложен, чтобы говорить о нем так однозначно. Можешь начать спорить со мной, что-то доказывать... но поверь: и варги бывают искренни...

"Ну и?.. Есть какие-то новости?" - должен был спросить он, но почему-то все не спрашивал. Только стоял, замерев, на месте и, сверля Приму холодным угрожающим взглядом, ждал, пока она первой начнет разговор. И, судя по яростным искрам во глазах и недовольно нахмуренным бровям, терпение варга подходило к концу. 
- Все... Все получилось... Все сделано, как надо, - стараясь, чтобы голос оставался спокойным и твердым, негромко проговорила девушка, опасливо поднимая взгляд на гневно горящие глаза Рохена. - Хранители ничего не заметили, все прошло удачно, - невпопад бормотала она, стараясь хоть чем-то нарушить гнетущую тишину и в тайне мечтая провалиться сквозь шершавый каменный пол. Куда угодно, хоть на самый нижний ярус "Разлома", лишь бы перестать чувствовать на себе этот жуткий, льдисто-холодный неживой взгляд узких неподвижных зрачков в окружении сияющей радужки. 
Что-то изменилось - вокруг или в ней самой, - но Прима чувствовала, как в душе начинает пробуждаться, казалось, забытое уже очень давно тревожное чувство страха и опасности.

- И что теперь ты попросишь?.. 
Низкий голос Рохена прозвучал как-то странно: громкий и гулкий, он отскакивал от стен и подхваченный пещерным эхо, рассыпался где-то под высоким потолком. Его словно голос слышался сразу отовсюду, и, поняв в чем дело, Прима испуганно вздрогнула - это была мысленная связь. 
"Я про наше с тобой пари. Ты выиграла, как ни странно... Хотя... если честно, я даже немного рад этому... Так чего же ты хочешь?.."

Так странно и непривычно было ощущать у себя в голове чужой голос. Он словно переплетался с собственными мыслями девушки, заглядывая в самую глубину подсознания, в самую душу. И это было неприятно и... страшно. Рохен будто видел ее насквозь, все эмоции и чувства, все страхи...

"Ты... ты не тронешь Китнисс и ее близких... - набравшись решительности, торопливо произнесла Прима, отрывая наконец взгляд от пола.
Повисло молчание: гнетущее, давящее - словно тьма вокруг вдруг превратилась в плотную тягучую резину и так и наровила затянуть ее с головой в свой непроницаемый кокон. 
Варг презрительно усмехнулся.
"Китнисс и ее братца - двух Хранителей портала, которые вечно суют нос не в свое дело?.. Или их дядю - одного из сильнейших Хранителей, который... хм...
Ты хоть понимаешь, что просишь меня о невозможном?! - отдаваясь гулким эхом, прозвучал в голове его насмешливый голос. 
Сердце Примы вздрогнуло, оборвалось и тяжелым камнем упало куда-то вниз. Как так?..
"Но... - хотела что-то сказать она, однако язык отказывался слушаться. - Ты же..."
Она продолжала верить ему, Рохену - великому и могущественному предводителю варгов, чья сила могла сравниться лишь с силой Кристаллов Жизни. Она верила ему, пока в душе оставалась надежда, что он сможет все исправить, вернуть то время, когда в ее мире царило спокойствие и гармония. 
Верила, потому что считала, что он все делает правильно, что все его планы - только во благо их народам. Но теперь...
- Как же так?.. - забыв, что Рохен и так слышит ее мысли, вслух произнесла Прима упавшим голосом. 
Тот великий и всесильный, что стоял сейчас перед ней улетучился, подобно неясному видению, и теперь она видела перед собой лишь жестокое и алчное существо с темной душой, полной лишь злобы и жажды власти. Порождение самой Тьмы...

- Уговор есть уговор, и я постараюсь сделать все, что от меня зависит, но... - уловив перемены в поведении девушки, произнес Рохен, сверкая янтарными глазами. -...Но ты ведь сама понимаешь - гарантировать я ничего не могу, - поэтому будем считать, что вопрос исчерпан, - помедлив, властным тоном закончил он, снова накидывая на себя маску холодной жестокости. 
Но Прима не хотела отступать. 
- А если... - начала было говорить она, но тот час замолчала, подавленная грозным взглядом варга. 
- Тема закрыта, - как-то особенно зло произнес он. - Иди займись своим делом. Твоя задача сейчас... хм... поговорить с Новиковой, - он как-то особенно выделил слово "поговорить", словно то скрывало какой-то иной, тайный смысл. 
- Но...
- Иди, займись делом!.. - выделяя каждое слово, повторил Рохен. В его взгляде горел яростный огонь, ясно дававший понять, что разговор окончен, и Приме ничего не оставалось, как попятится к чернеющей дыре выхода из зала, пока ее не догнал неожиданный оклик. 
- Амбер... - голос варга был чуть более мягким, чем минуту назад, и, вообще, весь он казался в это мгновение каким-то озадаченным и растерянным.
Она обернулась и столкнулась взглядом с Рохеном. Впервые за весь разговор он не выглядел отстраненно-равнодушным, и где-то в глубине черных узких зрачков виднелось что-то похожее на нерешительность и обеспокоенность. 
- Ты наверняка не поймешь меня сейчас... - словно ощупывая смысл каждого произнесенное слова, задумчиво произнес он, - но, запомни: все, что мы любим, нас и убивает...

* * *
Комната казалась ей склепом, холодным и мертвым, словно каждый сантиметр ее был пропитан неприятной, давящей и угнетающей энергией, с которой она не в силах была бороться. 
Маленькая, удобно обставленная, ее спальня все равно продолжала нагонять на ее сердце лишь тоску и какое-то странное, боязливо-тревожное чувство, которое все не желало покидать ее, как только ни пыталась девушка переменить направление мыслей. 
Оно возвращалось, снова и снова проламывая тот прочный защитный барьер ее сознания, что позволял обычно холодной, уверенной в себе и неотступной Приме быть собой. Теперь та стена, которой девушка старательно отгораживалась от мира, дала трещину, ослабла, делая уязвимой не только себя, но и свою хозяйку, с каждой минутой продолжавшую чувствовать себя в "Разломе" все хуже и неуютнее. 

Она обернулась и, продолжая стоять у стены, окинула взглядом комнату. Мысли были обрывисты, скомканы и торопливы, будто старались сбежать, и ей было сейчас просто необходимо отвлечься.

Свою спальню она изучила уже вплоть до каждой трещинки на потолке: за три недели ее пребывания в пристанище варгов комната, так щедро выделенная ей их суровым предводителем, стала знакомой. Но не родной. 
Скорее, находясь именно в ней, девушка начинала все острее чувствовать себя ненужной, лишней. 
Хотя, в первое время ей на самом деле очень нравилась новая спальня: небольшая, но довольно просторная комната с минимальным количеством мебели, но зато какой!..
Гигантская кровать с воздушным балдахином темно-красного цвета с вышивкой из птиц и лилий, два кресла, обитых бордовым бархатом, в которых можно было часами сидеть перед невесть откуда взявшимся в подземелье камином с резной кованой решеткой из переплетений цветов и листьев, и гигантских размеров платяной шкаф в углу... 
Легко и бессмысленно скользящий по комнате взгляд вдруг оживился, стал изучающе цепким и ясным. Все мысли как-то сами собой разом утихли, оставляя в голове звенящее эхо только что принятого решения. Она знала, что делать.

Быстрыми шагами измерив спальню, девушка подошла к шкафу и резко распахнула двойные створки дверей.
Внутри, аккуратно развешенная по вешалкам, висела одежда: множество элегантных блузок, юбок и сдержанно-красивых вечерних платьев - все не ее размера и непонятно, что здесь забывшие. 
Прима неприязненно поморщилась - у нее все больше усиливалось впечатление, что ее комната вовсе не ее, а лишь дана на время, пока не вернется настоящий хозяин (или, судя по одежде, хозяйка). 
Внизу, скрытая под широкой нижней полкой-планкой, на которой уже осел ощутимый слой пыли, лежал маленький сверток: черно-белая блузка, очень удобная и приятно сидящая на теле, обтягивающие эластичные бриджи черного цвета и куртка-ветровка из шуршащего материала, тоже черная, - форма Вэрделевских Хранителей, единственное, что осталось у Примы от прошлой жизни. 
Девушка осторожно достала одежду и, развернув, положила на кровать, придирчиво оглядывая каждую складочку. 
Потом задумчиво прикусила губу, наблюдая, как догорают синеватые угольки за каминной решеткой, и кивнула в такт своим мыслям - решено, значит будет сделано!..

* * * 

Темное, поглощенное туманным мраком, тесное помещение. От близко подступающих друг к другу стен, покрытых потрескавшейся кафельной плиткой, веет холодом. 

Не видно ничего вокруг - лишь где-то за пределами холодной сырой камеры виден тусклый, едва отличимый от чернильного мрака вокруг чадящий огонь факела. Бледный, призрачно-мерцающий, этот свет совсем не похож на обычное ярко-желтое, теплое и уютное сияние трепещущего и веселого огня.

Лишь маленький, полупрозрачный тлеющий огонек, готовый каждую секунду угаснуть насовсем, поглощенный беспрерывной, давящей на психику, немой темнотой.
Темнота казалась живой. Словно черная бездна, затягивающая в себя. Растворяющая каждый вздох, каждый шорох...
Лишь где-то там, за стеной, за пределами этого мрака, гулко стучат, разбиваясь о невидимую преграду, капли воды. 
"Кап..." 
"Кап..." 
Холодный, монотонный стук взрывает пространство подобно раскатам грома, отражаясь от поглощенных тьмой стен гулким, леденящим душу, эхом. 

"Кап..."
"Кап..." 
Этот звук похож на какую-то зловеще-холодную музыку, заставляющую темноту вокруг содрогаться, звенеть и дрожать отголосками необъяснимого страха, проникающего в самые дальние уголки сознания, заполняющего мысли... Страха, от которого цепенеет тело, по спине пробегает ледяная дрожь, а виски словно сдавливает стальным обручем. 

Это уже не просто темнота. Это - черная, затягивающая воронка, которая словно движется вокруг, обволакивает непросветной мглой. Холодит кожу своим ледяным дыханием. От которой хочется закричать от страха, чтобы попытаться рассеять ее, отогнать. Пусть и тщетно...

Но была не в силах кричать - маленькая, испуганно жавшаяся в угол девочка, которая с каждой секундой все меньше начинала понимать, что же на самом деле с ней происходит. Где она - в каком пространстве и времени? Кто вокруг?..
Горло, казалось, сковывало льдом, так, что невозможно было выдавить ни звука. Чувства притупились, словно холод и мрак выморозили их, испарив без остатка. 
Лишь слух, по-прежнему еще живой, испуганно-оживленный, пытающийся уловить хоть малейший шорох, обострился, впиваясь в окружающую мглу и уловил вдруг едва различимый звук чьих-то шагов и неясные приглушенные голоса.. 

* * * 
- Что это? - голос Грегори звучал все также изумленно и испуганно, что и пол часа назад. Похоже, увиденное его сильно шокировало. 
- Наши кольца, - чуть нехотя отозвалась Мэреш, откидываясь на мягкую спинку светло-бежевого кресла, стоящего возле камина. Ее голос звучал глухо и тихо, словно она боялась, как бы их разговор не подслушал кто-то чужой, хотя Наставник Хранителей точно знал - в библиотеке нет ни одной живой души, кроме них самих. 

Хранительница выглядела молчаливо-замкнутой и теперь смотрела на окружающий мир недоверчиво сузив глаза, словно затравленный зверь, каждое мгновение ожидающий новой опасности и готовый защищаться до последнего вздоха. 
- Символ нашей... любви, - усмехнувшись, сухо уточнила она, полуприкрыв веки и будто разговаривая сама с собой. 
Грегори знал, что она пристально наблюдает за ним, пусть и не показывает этого, поэтому постарался сохранит нейтрально-равнодушное выражение лица. 
- Он подарил мне его еще задолго до... - Девушка поморщилась, будто испытывала сильную боль. Хранитель ощутимо вздрогнул и поежился, явственно чувствуя пробегающие по спине мурашки - тема была неприятна им обоим. - Сказал, что, если б мог, подарил любую звезду с неба, какую только пожелаю, - Мэреш горько и, одновременно, презрительно усмехнулась. - Никогда не думала, что поведусь на подобное, но... Он подарил мне часть своей силы, часть самого ценного для него... Он говорил так искренне...
- Варги не умеют быть искренними! - не удержавшись, воскликнул Грегори, чем заслужил неодобрительный взгляд Хранительницы. 
Ее тонкая, хрупкая на вид фигура тонула в мягкой коже кресла, а взгляд сделался безразлично-ленивым, Лишь трепетали полусомкнутые ресницы,  но по голосу, по лицу, по поведению, по угасшему жизненному огню в глазах Грегори понимал - Мэреш напряжена, словно взведенная стрела арбалета, готовая в любой миг сорваться и поразить цель смертельным ударом: точным и жестким, как и сама Хранительница. 
- Как же я была глупа!.. - в сердцах воскликнула она. - Опьянев от счастья, я и не замечала, что становлюсь его марионеткой - цветастой раскрашенной куклой, его глазами, ушами и, главное, голосом на нашем Совете... ТЫ ведь помнишь, кем я тогда была?..
Грегори нервно сглотнул и молча кивнул - вопрос был лишний: он все прекрасно помнил. Мэреш Адель Винсант была одной из пяти Высших Хранителей... и единственной выжившей из них после Восстания...
- Ему нужна была лишь власть, он стремился завладеть Кристаллами, а я ему в этом помогала, причем, сама того же не осознавая. Я была лишь ступенью - промежуточной целью - между ним и Антэром. Он терпел меня, как временное неудобство, признавал помехой, но терпел. Потому что знал, что только я приведу его в намеченной цели... Рохен!.. 
Короткое, как выстрел, имя варга, выплюнутое Хранительницей со всей той ненавистью, что годами продолжала копиться внутри нее, полоснуло Грегори подобно острому лезвию, и он весь вздрогнул. 
Мэреш все также равнодушно взглянула на него, чуть приоткрыв глаза, и еще больше погрузилась в мягкое кресло, придаваясь воспоминаниям. На ее лице не отражалось совершенно ничего - только какая-то мутная, полусонная усталость. 
- И что же? - не вытерпев, спросил Грегори, ожидая продолжения рассказа. 
Хранительница молчала - лишь пальцы перебирали по широкому подлокотнику кресла, бесслышно выстукивая один ей знакомый ритм. 

- ...Он думал, что я не догадаюсь. Что, даже если и пойму его замысел, не смогу помешать, не посмею... Он видел во мне девушку, совершенно потерявшую голову от любви и не способную противиться его воли... Но он ошибся. Он недооценил меня и в этом страшно просчитался. А когда понял ошибку, узнал о готовившихся планах его разоблачения, направил свою армию на город... а сам бесследно исчез...
Грегори снова молча кивнул - он хорошо знал эту историю, которой сам же был свидетелем. Но вот историю с Кольцом он слышал первый раз. 

- ...Уехал сам, но забыл о своем подарке, о той части своей силы, заключенной в Семейном Кольце, - видимо, прочитав его мысли, продолжила Мэреш, еще больше понижая голос. - Оставил одно у себя, но про второе забыл, а я... - Мэреш вдруг оживилась и, нагнувшись вперед, заговорщицки шепнула Хранителю на ухо. - ...Знаешь, я ведь не использовала затаенную в нем силу. 
Глаза Грегори просияли - он понял, к чему клонила Мэреш разговор все это время. 
- Ты... ты ведь сможешь воспользоваться им?.. - боясь спугнуть то загадочное и чудесное, что только сейчас рассказала ему Хранительница, тоже шепотом произнес он. 
- Смогу, - в тон ему отозвалась та и добавила обеспокоенно и встревоженно. - Только придется сначала встретиться с ним...

* * * 

Мокрая трава неприятно шуршала и била по ногам, так и норовя оцарапать их острыми краями. 
Держась тени деревьев, Прима легкой рысцой бежала вдоль опушки леса, полукругом огибающего Зеленый холм, который теперь, в сгущающихся сумерках, казался похожим на большого спящего зверя, незримо наблюдавшего за Долиной надежды. 
Ночь надвигалась все сильней, приближаясь все ближе, и здесь, вдалеке от закрытого куполом Вэрделя, ярко освещенного множеством ажурных уличных фонарей, было темно и мрачно. Но девушка знала, что такое НАСТОЯЩИЙ мрак и НАСТОЯЩАЯ тьма, обитающие в "Черном Разломе" и почти радовалась ночи. 
Наполненная лишь осторожным стрекотанием в кустах и звуками ее собственных торопливых, но ровных шагов, она казалась таинственно-загадочной, волшебной и все звала, все манила к себе, уговаривая сделать шаг навстречу, под тень высоких раскидистых деревьев. 
И Прима непременно поддалась бы на уговоры, с радостью устремясь в полный секретов и открытий мрак, но сейчас не могла. И мысленно извинялась перед гостеприимной Ночью, продолжая бежать, незаметно для себя все ускоряя и ускоряя темп. 

И вдруг остановилась как вкопанная. Впереди был барьер - невидимый для чужих глаз Защитный купол, охраняющий город и Сторожевые Башни от непрошеных гостей. Приме часто приходилось открывать проходы в нем, но тогда она еще была Хранительницей и имела на это право. А сейчас...
Что-то неприятно кольнуло в сердце, и тут же, вслед за этим на нее накатило ощущение опасности. Это был как холодный душ. Как ведро ледяной воды, вылитой на голову. Оно пугало, взбодряло, заставляло уставший, засыпающий разум выходить на новый, до этого момента неизвестный ему уровень. Проясняло и оживляло мысли, давая телу четкие указания, что надо делать. 
Прима была одной из немногих Хранителей, умеющих не растеряться в опасные моменты. Потому и получала всегда самые сложные задания... На пару с Китнисс. И кто знает, что происходило бы сейчас, если тогда, три недели назад, когда она и попала к варгам, подруга была рядом...

Прима остановилась. От такого знакомого и, казалось, безобидного Барьера теперь веяло зябким холодом и страхом. Девушка не видела Круг, но зато каждой клеточкой тела ощущала его местоположение, и это было пугающе странно. И дело было вовсе не в обострившихся чувствах.
Что-то, может еще не получившая тела вторая сущность, подало голос об опасности, давая четкую и бесповоротную команду "Стоп!", и Прима так и стояла, замерев на месте и продолжая вглядываться в темноту. 

Губы как-то сами собой неслышно прошептали знакомые слова, и из внутреннего кармана черной шелестящей куртки-штормовки вылетел зеленый медальон на длинной блестящей цепочке. Железная пластинка осторожно опустилась на раскрытую ладонь, кольнув кожу металическим холодом, и рука, судорожно сжимавшая кулон осторожно потянулась к пустоте впереди.

Изображение Ночи вздрогнуло, всколыхнулось, словно отражение на колышущейся воде, и, мутнея, образовала мерцающий неясным, тусклым светом овальный проход высотой в человеческий рост. 
Прима резко отдернула руку и, прижав ее к груди, испуганно заглянула в туманно-молочную пелену портала. 
В ней было что-то подозрительное, что-то странное, не дающее покоя и заставляющее до рези в глазах вглядываться в неподвижную даль внутри манящего овала перехода. 
Но там все было спокойно, и чувство, взывающее об опасности, нехотя повиновалось и постепенно отступило. Девушка осторожно ступила в портальное зеркало. Тотчас над ней сомкнулся низкий купол, и сгустки сизого тумана принялись кружиться вокруг, постепенно завлекая, втягивая в свой гипнотический танец. Переход, короткий и простой, должен был длиться всего несколько секунд, но сейчас он, казалось, непозволительно растянулся. 
Прима начинала волноваться: внутри всколыхнулась волна тревоги, и одновременно с ним пробудился липкий, навязчивый страх, постепенно начинающий переходить в ужас. Внезапно она осознала, что болтается в безвременье, в ловушке, из которой не может выбраться. 

И вдруг, когда отчаяние уже начало накрывать Приму с головой, она увидела всего в нескольких шагах справа от себя ярко-синий овал, испещренный мелкими черными росчерками, словно трещинами. Темные сучья деревьев на фоне ночного неба. Выход!..
Прима опрометью кинулась к нему, боясь снова потерять, упустить, коснуться рукой, думая, что тот совсем близко, и почувствовать под пальцами лишь пустоту. И вдруг она остановилась. Замерла на месте, как вкопанная, боясь даже пошевелиться, потому что снова каждым сантиметром кожи ясно и остро ощутила чье-то присутствие. 
Это было несравнимо с тем чувством, преследовавшим ее в "Разломе". Оно было сильнее, острее, резче. Словно чей-то невидимый, призрачный взгляд скользил по ней, заставляя вздрагивать, испуганно вертеть головой по сторонам, стараясь разглядеть то, чего по всем законам природы не могло существовать. 
Но оно существовало - Прима чувствовала это и боялась двинуться с места, хотя до спасительного портала оставалось всего несколько коротких шагов. 
Воцарилась мертвая тишина - настолько мертвая, в ней тонуло, навсегда пропадая, даже сбивчивое, неровное дыхание Хранительницы. 

"Прима... Амбер... Роуз..." - еле слышно произнес тихий, похожий на шелест, голос почти над самым ее ухом.
Девушка вздрогнула и резко повернулась, но ни сзади, ни сбоку от нее никого не было. Лишь туманно-серая не имеющая границ пустота.
"Не на ту ты дорогу встала, Амбер..." - между тем снова повторил голос. И на этот раз Прима безошибочно распознала его: величественно-торжественный, похожий на долгую, немного печальную песню, он был знаком ей еще с детства, когда она, пройдя Посвящение, впервые коснулась рукой сияющего Кристалла Жизни, навсегда отпечатав в памяти голос его сущности. 
- Но ведь... - девушка хотела что-то сказать в свое оправдание, но вдруг поняла, что не может найти подходящих слов. - Я...
"Подумай, ради чего...ты ведешь борьбу... Подумай..."
Последние слова прозвучали глухо, едва прорываясь сквозь туманную завесу. 
"Я просто хочу вернуть все, как было!.." - хотела крикнуть в ответ Хранительница, но не успела. Мир снова закружился вокруг нее, вовлекая в самый центр стремительного вихря, и в следующий миг Прима почувствовала, что стоит на твердой земле, а перед ней возвышается чернеющая громадина Наблюдательного Пункта.

* * * 

Темнота подступала все ближе, окутывая окружающий мир своей плотной обсидиановой пеленой, и в комнате горели все лампы, ярко освещая каждый уголок помещения, но даже этого света не хватало, чтобы рассеять мрак, нависший над их домой.
Лина чувствовала себя чужой в этой комнате: каждый занимался своим делом, не обращая внимания на остальных, и ей почему-то все сильнее хотелось уйти к себе, где можно было бы обдумать все в тишине и одиночестве. 
Она полулежала, откинувшись на спинку маленького, похожего скорее на большое кресло, дивана,  обитом темно-зеленой, бархатной на ощупь материей. И, слепо глядя перед собой, слушала мерное и неторопливое тиканье настенных часов, лишь изредка кидая встревоженный взгляд на друзей.
Китнисс сидела на своей кровати у противоположной от дивана стены, обхватив руками согнутые ноги, и, уткнувшись подбородком в коленки, отсутствующе смотрела в одну точку. Лина даже начинала опасаться за подругу: за все то время, что они просидели в комнате, та даже не пошевельнулась и ни разу не повернула головы, словно мир, в котором она до сих пор жила, вдруг перестал ее интересовать. 

Люк нервно мерил шагами комнату: от шкафа к приоткрытому полукруглому окну, за которым зависла непроглядная тьма, и обратно. И так много-много раз: Лина уже потеряла счет его, казалось, бесконечным шагам. 
"Все по-разному реагируют на сложности, - вдруг вспомнила Хранительница когда-то услышанную от Грегори фразу. - Кто-то ломается и крошится под натиском обстоятельств; кто-то дает трещину, но умудряется выстоять, не понимая, что уже никогда не сможет быть прежним; кто-то замыкается в себе, тоскуя по прошедшим временам; кто-то делает вид, что ничего не произошло; кто-то перестраивается под новую жизнь, а кто-то может иногда перестроить и саму жизнь..."
Девушке очень нравились эти слова: они казались ей такими правильными, такими жизненными, - но сейчас... сколько ни пыталась понять, она так и не могла выяснить, к какому типу людей относится. Все было намного сложнее, чем казалось, и, чтобы разобраться в нем, требовалось время... Которого у нее скоро, возможно, уже не будет. Если, конечно, Избранный Кристаллом Жизни не поможет.

Лина перевела взгляд на Кэрен. Девочка сидела за столом и неотрывно смотрела в сгустившуюся за окном темноту, будто ожидая чего-то. Может эта была случайность, может дали сбой расшатанные нервы, но и сама Хранительница временами чувствовала в ней чье-то присутствие...

* * * 

Прима всем телом жалась к заросшей мягким, пушистым мхом стене, уже не чувствуя исходящего от нее сырого, пронизывающего холода. Под ногами была пустота, пусть и немного скрадываемая темнотой, но лучше от этого все равно не становилось - она продолжала пугать, приковывая к себе взгляд, стоило только опустить его вниз. 
В полукруглом широком окне седьмого этажа во всю горел свет. Все лампы были зажжены, и комната, ярко освещенная плоть до самого дальнего уголка, была как на ладони. 
Осторожно выглядывая из-за карниза, Прима заглянула внутрь. Люк с взлохмаченными волосами, метавшийся взад-вперед по комнате, точно загнанный зверь, Лина, по-видимому, спящая на нешироком зеленом диванчике возле входной двери, Китнисс... Забившаяся в угол, он казалась невидимой, несуществующей, потерявшей сама себя...
Прима почувствовала, как внутри опять что-то вздрагивает, обрывается и ухает в пустоту, отзываясь в теле болезненной горячей волной. Неужели это все из-за нее?.. Девушка решительно сжала кулаки - она должна поговорить с подругой, рассказать обо всем, предупредить... Она должна, во что бы то ни стало, сделать это, она дала клятву и...
Прима резко отпрянула назад, чуть не потеряв равновесие - прямо перед ней, всего в полуметре от окна, сидела за столом... Кэрен. Скрытая от взгляда девушки чуть колышущейся на ветру занавеской, она пока оставалась незамеченной, но теперь они столкнулись взглядами. 
Скучающий, туманный взгляд Кэрен зажегся сверкающим огнем, зрачки сузились, став похожими на кошачьи, а радужка из глубокой синей стала желтовато-зеленой. 
"Не смей!.." - одним губами предупреждающе произнесла Прима, и существо, сидящее перед ней за столом, нехотя повиновалось, возвращая прежнюю внешность.

* * * 

- Может, хватит из стороны в сторону бегать? - холодно спросила Лина, приоткрывая глаза. Она вовсе не спала, а просто лишь делала вид, опасаясь, чтобы ее не потревожили.
Парень остановился, пристально глядя Хранительнице в глаза, будто пытался разглядеть в них ее мысли, и, ничего не ответив, продолжил нервно измерять шагами комнату. 
- Может, хватит? - все также невозмутимо спокойно повторила свой вопрос девушка. - Посиди на месте.
- Я не могу сидеть на месте, когда... - Люк опасливо покосился на сестру и оборвал фразу. Хотя Лина его, кажется, понимала и так. 
- Я тоже... однако, сижу...
- А я не могу, - не останавливаясь, снова упрямо повторил парень. 
В воздухе повисло молчание, и некоторое время Лина еще пыталась его нарушить, но почему-то так и не решилась. Разговор сломался, так и не успев наладиться. 
- ...Я просто не могу сидеть на месте и ждать, пока там все решают без нас, - вдруг снова заговорил Люк, и остановившись на миг, опять заглянул в глаза Хранительнице, ища понимания. И, видимо, нашел, потому что вдруг осторожно опустился на диван рядом с девушкой. 
- Я просто очень хочу помочь, но совершенно не знаю как! - в голосе плескалось нескрываемое отчаяние. 
Лина усмехнулась - не насмешливо, а как-то тоскливо и горько. 
- Тогда иди в "Разлом", чего ждешь?.. Правда, боюсь, в одиночку ты не продержишься там больше пяти минут. А ЭТА... - девушка с особенной злостью выделила слово, - будет первой желающей тебя убить. И она... 
Хранительница не успела договорить, потому что со стороны кровати внезапно послышался сдавленный всхлип.
- Кит... - взволнованно позвал Люк сестру. - Кита. 
Она не отзывалась и не шевелилась, только по щекам, блестя в ярком свете, медленно ползли слезы. 
- Кита. - Люк уже сидел рядом, осторожно обнимая за плечи и пытаясь заглянуть в лицо. 
В каждом его движении чувствовалась такая любовь и забота, что Лина снова  горько усмехнулась - сама она принадлежала к подавляющему большинству Хранителей, у которых Восстание забрало всех близких без исключения. 
- Я сама ее убью, слышишь?! - захлебываясь слезами, воскликнула Кит. - Клянусь Великим Кристаллом, я ее найду!.. И пусть тогда не ждет пощады! Я ее ненавижу! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!

Она еще продолжала говорить что-то неразборчивое, временами срываясь на крик, но Прима уже не слышала ее. 
Все произошло с такой нереальной быстротой, что она не успела ничего понять. Только, словно со стороны увидела, как резко рванула на себя приоткрытую створку окна, впуская в комнату холодный ветер, и в один прыжок оказалась внутри. 
Кэрен с криком отпрянула назад, испуганно прижимаясь спиной к стене и с грохотом роняя стул, на котором сидела. 
Хранители резко вздрогнули, словно от неожиданного удара, и вскочили на ноги, оказавшись лицом к лицу с ней. Лишь Кит так осталась сидеть на месте, непонимающе глядя на бывшую подругу удивленными, сверкающими от слез, глазами. 

- Ты?! - глухо прорычал Люк, смерив Приму полным горячей, жгучей ненависти взглядом. В руке его словно сам собой материализовался кинжал со сверкающим стеклянным лезвием, отливающего при свете туманно-фиолетовым сиянием. 
Прима испуганно вздрогнула: сейчас она не узнавала того смешливого, веселого и беззаботного парня, с которым была знакома. 

- Что ты здесь делаешь? - холодно спросила Лина, пристально глядя на бывшую Хранительницу. На ее лице не отражалось никаких эмоций, словно это было вовсе не лицо, а застывшая каменная маска. Но потому, как вздрагивает сжимающая огненный шар рука, было видно волнение и крайнее напряжение. 
- Я пришла, чтобы поговорить... - как можно более мягко и дружелюбно произнесла Прима, опасливо косясь на переливающуюся огненную сферу и направленное на нее серебристо-сиреневое лезвие. - Чтобы объясни...
Договорить она не успела - кинжал сверкающей молнией метнулся в нее, огненная сфера, шипя, ринулась следом, и девушка, словно в замедленной съемке наблюдала, как оба они медленно приближаются, готовые сразить мощным ударом.
И вдруг... мир словно подернулся серебристой пеленой, похожей на искрящийся снежней вихрь, и комната на миг растворилась, полностью поглощенная им, но уже через секунду снова появилась перед глазами. Но уже в другом ракурсе.
Теперь Прима оказалась позади Хранителей, с некоторым испугом наблюдая, как кинжал с глухим стуком вонзается в деревянную перегородку стены как раз в том месте, где недавно стояла она сама. Огненный шар, не достигнув цели, дернулся, и, оставляя на стене подпаленный черный отпечаток, исчез. 

- Я пришла, потому что хочу все объяснить, - снова настойчиво произнесла девушка. 
Услышав ее голос, Хранители резко повернулись к ней. На лице Люка виднелось плохо скрываемое удивление и замешательство - он ничего не знал о способности Примы к мгновенному перемещению. А Лина... Хранительница ехидно ухмылялась, перекатывая в пальцах новый полыхающий шар.
- Совсем неплохо, - усмехнувшись, изрекла она. - Но бывает и лучше. Поиграем?..
Прима едва успела увернуться от нового огненного снаряда, опалившего стену позади нее: такой прыти от Хранительницы она не ожидала. 
- Ну что, нравится? - с издевкой спросила та, хотя в голосе сквозило что-то похожее на изумление: Лину явно удивляло то, что Роуз даже не пытается защищаться. 
- Я хочу объяснить, что на самом деле случилось, предупредить...
Лина уже открыла рот, собираясь что-то ответить, но ее совершенно неожиданно перебила Китнисс:
- Ты НИЧЕГО не хотела объяснить, когда исчезла три недели назад. НИЧЕГО не хотела сказать, когда выяснилось, за кого ты стоишь... Ты НИЧЕГО... - девушка медленно - очень медленно - поднималась с кровати, уперев полыхающий яростью взгляд в подругу. Все ее движения казались странными, нереально плавными, точными, прямыми, и в них была какая-то пугающая, опасная грация.
- Ты НИЧЕГО, - выделяя и подчеркивая каждое слово, опять повторила она, и голос прозвучал непривычно глухо и угрожающе. - НИЧЕГО не захотела нормально объяснить, когда мы встречались у портала в "Разлом"... А теперь...
Прима почувствовала, как взгляд Китнисс, почти физически ощутимый, нереальный, непохожий на нее, наполненный животной злобой, остановился на ней, глядя глаза в глаза. 
- Ну что, приятно быть предателем? - тихо спросила Хранительница. 
Прима почувствовала, как ноги теряют твердую опору, и как она медленно, поддерживаемая необъяснимой силой, поднимается в воздух. 
- Ты же знаешь, что у нас делают с предателями... и пришла сама... Я думала, ты умнее... - Китнисс неодобрительно покачала головой. 
- Тебе не удастся меня убить, - еле слышно прошептала Прима. 
- Да... Но я хотя бы попытаюсь...

Звон разбитого стекла перекрыл собой все звуки. От резкого удара в спину потемнело в глазах, шум в ушах сменился протяжным свистом ветра, и Прима поняла, что падает, увлекая за собой острые осколки от разбитого окна.
В голове эхом отдавался один и тот же вопрос, и с каждым разом его становилось слушать все мучительнее: "Как же так?!"
Она прекрасно понимала, что совершила в глазах своей - уже бывшей - подруги. Но ведь она хотела поговорить, хотела все объяснить, предупредить об опасности... А теперь... 
Реальность доходила до Примы с трудом - она даже не заметила, как, почти на автомате, слетела вниз, пытаясь побороть сильное головокружение и разливавшуюся по телу боль.
"Спасибо тем, кто оставил меня в трудную минуту!.. - еле слышно шептала девушка, падая в мягкую, заманчиво шелестящую траву. - Вы сделали меня сильнее. Настолько сильнее, что нам теперь лучше не пересекаться!.." 
Прима повторяла эти слова снова и снова - раз за разом - и чувствовала, как рассеиваются все ее сомнения: теперь она точно знала, на чьей стороне...