Страна Мастеров – сайт о прикладном творчестве для детей и взрослых: поделки из различных материалов своими руками, мастер-классы, конкурсы.

Сила музыки (рассказ)


 28 из 67 
Тип работы
Материал

Словотворие Литературное творчество Сила музыки рассказ Бумага

В избранных: 1

Поделиться:

Сила музыки

Было теплое воскресное утро 1991 года. Все соседи спали, вокруг была тишина, только  слышалось, как едва шелестели листвой деревья. Я как всегда работал в гараже, пока жена готовила завтрак. Мне нравился запах машины, старых вещей и древесных стружек. В последние время я увлекся резьбой по дереву и каждое воскресенье первую половину дня проводил в гараже. На столике потрескивало радио. Оно создавало расслабляющий фоновый шум, так необходимый, когда занимаешься чем-то для своего собственного удовольствия. Мои руки ловко орудовали стамеской, в зубах была зажата сигарета, пепел с которой грозился упасть прямо на панно. Я затушил сигарету о пепельницу и решил немного размяться. Между тем по радио объявили песню Брайана Адамса «Everything I do». Я слышал ее несколько дней назад, и тогда мое сердце наполнилось смешанным чувством нежности и радости. Мне непременно хотелось, чтобы Нэнси тоже ее услышала. Я громко позвал ее.

Нэнси выбежала на крыльцо, вытирая руки о фартучек. На лице ее застыло удивленное выражение: брови приподняты, губы слегка приоткрыты. Она выглядела такой растерянной:

- Что случилось, Том? Ты поранился?

- Нет, Нэнси, иди скорей ко мне, я хочу, чтобы ты послушала одну песню.

Она недовольно фыркнула, но все же спустилась по лестнице и вошла в гараж. Мы присели на стулья и стали слушать.

Поверите ли вы, что в течение пяти минут перед вашим мысленным взором может пройти вся жизнь? Слова песни отзывались в моем сердце томной болью, я и сам тогда не мог понять почему...

Вот  моя Нэнси, моя любимая дорогая Нэнси. Ее семья только переехала в дом по соседству, и она выбралась из маленького грузовичка, крепко держа в руках длинноухого зайца. Рыжие волосы,сплетенные в две тугие косички, большие глаза с медовыми искрами, веснушки, беззубый рот и худенькие ручки. Белое платьице до колен. Ей было всего пять. Она постояла несколько минут, осматривая дома вокруг, затем нерешительным шагом направилась к своему отцу и осторожно сжала его большой палец своими маленькими пальчиками. Вот она в школе. С рюкзаком за спиной идет по корридору. Волосы ее распущены и волнами лежат на хрупких плечиках. Она улыбается, и, мне кажется, что солнечные лучи наполняют все вокруг, проникают сквозь стены, согревают, разлетаются мирриадами пылинок. Обедает в школьной столовой. Она сидит с задумчивым выражением лица и  неторопливо накручивает на вилку спагетти. В уголке рта застыла капелька масла. Перед ней учебник по английскому, и глаза ее напряженно просматривают страницу за страницей. Тогда еще я не решался подойти к ней, даже заговорить, но сколько раз я наслаждался нотами ее смеха, когда она разговаривала со своими подругами.

Помню тот день, когда мы по-настоящему познакомились. Она сидела на крыльце своего дома и пускала мыльные пузыри. Их подхватывал легкий ветерок и поднимал высоко над землей. Пузыри блестели, переливались всеми цветами радуги, кокетничали друг с другом, лопались. Нэнси пыталась надуть большой мыльный пузырь, но он внезапно лопнул, обрызгав ей лицо. Я в это время проходил мимо. Наши взгляды встетились, она улыбнулась, я улыбнулся в ответ. Потом были записки во время уроков, насмешливые реплики одноклассников, только нам одним понятные знаки, серкеты от родителей и всего мира, запах счастливого детства. Мы были друзьями, лучшими друзьями, а потому я знал о ней то, чего подчас не могла знать ее мать. Я скучал, когда ее отправляли на летние каникулы к бабушке, но она писала мне длинные письма своим витиеватым изящным подчерком, а я отмечал дни в календаре оставшиеся до ее приезда. Мы часто садились на автобус и уезжали в другую часть города, чтобы погулять в тени деревьев старого парка, покататься на каруселях и поесть мороженого. В одну из таких прогулок я купил ей клубничное мороженое, ее любимое, мы присели на скамейку. Мне нравилось наблюдать за тем, как она ест. В такие минуты казалось, что мороженое является центром ее вселенной, на него направлены все ее мысли и желания. Но вдруг мороженное выпало у нее из рук . До сих пор этот момент крутится передо мной, как в замедленной съемке. Розовые сладкие брызги, хруст рожка, пятно на ее платье, муха, присевшая на доставшееся ей лакомство. Нэнси изменилась в лице, побледнела и застыла словно восковая маска. Я тут же собрался купить ей еще одно мороженое, но она удержала меня за руку. Я сел обратно на свое место и проследил за ее взглядом. Недалеко от нас на скамейке сидел ее отец и целовался с другой женщиной. Потом был долгий нескончаемый развод, слезы, осколки прошлого, впивающиеся в ее ранимую душу. Нэнси очень тяжело пережила расставание родителей.

Однажды вечером она пришла ко мне и сказала:

- Он просто собрал вещи и ушел, не сказав ни слова, будто мы в его жизни никогда не существовали. Он даже не поцеловал меня на прощание, - последние буквы растаяли в соленом привкусе слез. Она прижалась ко мне, и просила обещать, что я никогда ее не оставлю одну. А я тогда в первый раз почувствовал себя мужчиной, сильным, способным защитить, уберечь от боли, страданий. Все бывает в жизни в первый раз. Я крепко обнял ее и поцеловал, у ее губ был вкус сливочного мороженого и горечи, оставшейся от перенесенных душевных мук.

Мы существовали вдвоем, в каждой прочитанной книге я видел ее, с каждой картины она мне улыбалась. Для нас началась новая пора взаимоотношений, когда у нас появились секреты друг от друга, когда взгляды приобрели новые оттенки чувств. Я брал без разрешения отцовский кадилак и возил ее за город. Мне казалось неправдоподобным, что мы так быстро повзрослели. Поцелуи украдкой, нежное прикосновение руки, серебряная сережка в ухе, шепот, чуть приоткрытые манящие губы, легкое летнее платье, ножка, стертая новыми сандалиями, радуга любви в розах, гиацинтах, анемонах.

Затем редкие встречи, когда мы учились в колледжах в разных городах. Нэнси хотелось стать учительницей, а мне всегда давались точные науки, поэтому я выбрал технический колледж. Шепот в телефонную трубку по ночам, многоцветие новой жизни, которой, однако, не существовало без нее, алкоголь в крови и ночные грезы. Родители не разрешали нам поженится, пока мы не получим образование. Я ждал, лелеял надежду, что придет день, когда она будет все время рядом, когда я смогу постоянно находить следы ее присутствия в моей жизни - в ванной, на прикроватной тумбочке, на кухне, в прихожей. И он настал, веселый, счастливый день, когда мы соединили наши сердца словом закона. На свадьбе были только близкие родственники и друзья. Мать Нэнси вышла повторно замуж и переехала жить к мужу, так что некоторое время мы жили в ее доме, а потом переехали в другой город, где я получил хорошую должность. Нэнси устроилась работать в школу, и наша жизнь стала похожей на жизнь миллионов других американских семей. Через два года родился наш первенец – Дэвид. Нэнси была сумасшедшей матерью, она оставила работу и все свое время посвящала сыну. По вечерам мне нравилось слушать, как она напевает ему колыбельную. Я целовал его крохотные ножки и пальчики на ручках, терся носом о его нежный животик, ощущая запах женского молока и едва уловимый аромат материнской любви. Еще через три года родилась Джесика. Моя жизнь проходила  по схеме дом-работа, и я ждал тех сладостных минут, когда наступит конец рабочего дня, и я смогу поехать домой, прижаться  щекой к моей жене, обнять ее и насладиться семейным уютом. Нэнси же вела домашнее хозяйство, растила детей, но никогда я не слышал от нее жалоб или недовольства. Она было по-своему счастлива на нашем острове благополучия и взаимной любви.

Однажды на Рождество, когда дети еще спали, мы вышли во двор. С неба падал хлопьями снег, устилая подъездную дорогу, скамейки, голые ветви деревьев, гирлянды, развешанные по периметру всего дома. Мы стояли, обнявшись, забыв про время , мир вокруг. Белый полог и мы, с первыми морщинками у глаз, с усталостью прошлых лет, но вместе.

Годы быстро летят, дети выросли, у них теперь своя жизнь, а мы с Нэнси все также вместе.

«You know, it’s true. Everything I do, I do it for you» - доносились последние слова песни, а мы сидели, прижавшись друг к другу седыми головами. Когда песня закончилась, Нэнси внимательно посмотрела на меня, она знала, что я жил и живу исключительно для нее.

- Это был самый романтический момент в моей жизни, - прошептала она. Это, наверное, и есть высшее счастье – в старости понимать, что ты все сделал правильно, что ты прожил жизнь  и доволен ею, что глаза, смотрящие на тебя, полны любви.

Через две недели после этого события, Нэнси умерла от сердечного приступа. Я не буду говорить, как я пережил ее смерть, что чувствовал. Слов не достаточно, чтобы выразить горе, но одна мысль приносит мне успокоение, что посредством песни я сумел выразить ей то, что долгие годы наполняло мое сердце и душу.

                                                                                                  16.06.2012

Светик 1903

Трогательно! И.....печально! Как хочется чтобы все жили долго и счастливо!!!

kalibris

грустно........... но как же все-таки замечательно, что на свете есть Любовь!!!!!!!!!! 

благодарю

Anika87.87

плачуразве такие мужчины существуют?удивляюсь

Erby

Думаю, что существуют, потому что в основу положен комментарий реального человека к песне Брайана Адамса. Он написал, что очень любит эту песню, потому что, услышав ее впервые, позвал послушать песню жену, а через две недели она умерла. И каждый раз, когда он слышит ее, то вспоминает этот момент. Все остальное я просто домыслила.

танченок

И снова очень хороший рассказ! ОЧЕНЬ хороший! Он такой добрый, дающий надежду и веру. Сразу захотелось, чтобы каждая семья умела беречь друг друга!!!