Фоторепортаж Экскурсия Москва Церковь Троицы Живоначальной в Борисове

Возникновение села Борисова связано с именем царя Бориса Годунова. В конце ХVI века Годунов устроил на речке Городёнке (Городянке, Городне), протекавшей че­рез дворцовую вотчину, развитый каскад прудов. Верх­ний пруд начинался у сельца Черная Грязь (впоследствии — Царицыно). На берегу последнего, восточного пруда и возникло поселение Борисово — хозяйственный приселок дворцового села Коломенского. Пруд сохранил древнее наз­вание «Борисовский» или «Цареборисовский». В составе дворцовых земель Борисово находилось до 1917 года.

Как село, имеющее церковь, по сведениям исследователей Холмогоровых, Борисово впервые упоминается в приходных оклад­ных книгах патриаршего приказа за 1628 г. Это не означает, что раньше здесь не было церковного места. Первый деревянный храм был посвящен Святителю Николаю. В дозорных книгах патриаршего казенного приказа 1680 г. так же значится церковь Ни­колая Чудотворца в селе Борисове. Затем была построена новая, белокаменная церковь, посвященная Святой Живоначальной Троице. Точная дата ее построения неизвестна. Холмогоровы обнаружили документ 1710 г., где храм фигурирует как уже построенный. Сохранился рисунок церкви архитектора А.П. Попова (1885 г.) и ряд упоминаний об облике это­го храма в архивных документах. Это была миниатюрная одногла­вая церковь под четырехскатной кровлей, поднятой так высоко, что заслужила название «шатровой». Церковь имела полукруг­лый алтарь. Декорация фасадов была крайне скупа: угловые ло­патки, карниз, строгие окна без наличников. Для рубежа ХVII-ХVIII вв. храм был весьма архаичен. С 1710 по 1722 гг. в церкви служили священник Никита Афа­насьев и его сын дьячок Дмитрий.

О жизни села и храма в продолжении ХVIII - нач. ХIХ вв. сведе­ния не обнаружены. Сохранился документ 1826-29 гг. о ремонте обветшавшего храма. Священник борисовской церкви Иван Андреев обратился к архиепископу Московскому и Коломенскому Филарету с прошением дозволить произвести замену прогнившей крыши и заделать трещи­ны в стене и своде алтаря. Иконостас храма был также сильно испорчен, в нем «находились иконы полинялые». В прошении было указано, что колокольня при храме деревянная. Состояние алтаря оказалось таково, что церковные власти запретили служение в храме. Причту для совершения служб был отведен Покровский при­дела в ближайшей Христорождественской церкви села Беседы. В процессе ремонта алтарь храма был разобран до основания и выстроен вновь, был поставлен новый иконостас и отреставрированы иконы. 11 мая 1829 г. Троицкая церковь была заново освя­щена.

Следующим по времени из дошедших до нас документов являет­ся военно-топографическая карта Московской губернии 1838 г. На фрагменте «Дв: 125» хорошо читается планировка села Борисо­ва, четко обозначено местоположение Троицкого погоста. Церковь стоит возле самого берега пруда, рядом расположено кладбище. Столь неудобное размещение кладбища рядом с водой, недопустимое по санитарным соображениям, заставляет предполагать, что положение это вынужденное и создалось оно в более позднее время, чем возник сам погост. Возможно, церковное место на берегу Городёнки существовало еще до создания каскада прудов (не сохранилось лишь упоминание о нем в документах), либо Цареборисовский пруд первоначально не подходил так близко к церкви, а уровень воды в прудах был поднят в связи со строительством в Царицыно. Однако в начале XIX в. неблагоприятное положение уже создалось, и впоследствии оно принесет не­мало неприятностей.

На плане 1838 г. видно уже не первоначальную, а регу­лярную планировку села. Две улицы под углом, близким к прямому, сходятся к площадке перед церковью. Сохранялась старая подъездная дорога из Москвы через Царицыно (она вела через мост), но в планировке села эта дорога уже не участвовала. Главная, по-видимому, более старая улица тянулась вдоль Городёнки, она переходила в дорогу, уводящую в село Беседы, а затем в центр годуновской вотчины — село Остров. Вторая улица вела в дер. Шипиловку, входившую в приход Троицкой церкви. В 1838 г. село Борисово было весьма крупным населенным пунктом, насчитывающим порядка 70 дворов. В конце 1840-х гг., по справочнику К. Нистрема, в Борисове было 89 дворов, в коих проживало 282 души мужского пола и 408 женского.

За плотиной, на левом берегу Городёнки, располагался крупный хозяйственный комплекс. Церковная земля подходила к самой плотине. На плане 1838 г. она имеет вид прямоугольника, одной из границ которого служила береговая линия пруда, а другой — сельская улица. Усадьба священника располагалась на южной гра­нице усадьбы. Вблизи северной ее границы стояло какое-то цер­ковное здание. Близко к южной сельской улице и церковной земле подходил овраг Дубровский. Другой овраг с ручьем, впадавшим в Городёнку, ограничивал восточную сельскую улицу. Вблизи села на Городёнке стояла мельница, называемая «Средняя». На плане 1838 г. граница погоста очерчена жирной линией, по-видимому, погост был обвалован, но ограды он, конечно, не имел. В 1839 г. село Борисово горело. Повреждена была пожаром и церковь, которая ремонтировалась, и, как следует из докумен­та, с тех пор «стены ее теперь пестреют, где белым камнем, где кирпичом».

В 1859-х гг. в Троицкую церковь села Борисова был назна­чен новый священник, отец Николай Смирнов. «…С первого дня поступления моего на настоящее место, — писал он в одном из своих прошений епархиальному начальству, — положение храма Божия возбуждало во мне сожаление и опасение. Построен он из белого камня и по недостатку свода треснул в куполе во все сто­роны. Скудный видом крашеный иконостас от сырости потерял свой вид. каменный пол выкрошился, тесовая крыша на притворе сдела­лась совершенно негодною. Ограды и колокольни нет, а колокола висят на деревянных столбах. Такое жалкое положение храма Божия не давало мне покоя, посему в 1862 году убедил я прихожан… построить новый каменный теплый храм». Получив от митрополита Филарета разрешение, отец Николай в 1863 г. отправил в Московскую губернскую Строительную и дорож­ную комиссию «для освидетельствования в правильности архитек­туры» «избранный нами проект», каковой после доработки был утвержден лишь год спустя. В архивном фонде Строительной и дорожной комиссии не сохранились чертежи. В сопроводительную документацию не попало и имя архитектора, автора проекта.

Строительство нового храма началось не сразу. «Церковных денег, — продолжает отец Николай, — имелось только 1400 руб., с такою суммою нельзя было совершить строения. Посему исходатай­ствовано у Его Высокопреосвященства разрешение сбирать пожертвования на книгу и печатать в газетах приглашения к пожертвованиям, и к маю прошлого 1868 г. составилось у нас в церкви до 4000 руб». В резолюции Московской духовной консистории от 27 февраля 1864 г. за № 1233 разрешено было «существующую каменную церковь по разбирании ее трапезы оставить для отправления в ней богослужения впредь до построения новой каменной церкви, а потом дозволить разобрать ее для употребления материала ее в состав новой колокольни». То есть участь древнего белока­менного храма была решена.

Выбранный священником и прихожанами тип храма был необычен, при всей простоте и даже примитивности своей архитектуры. Это был храм-трапезная, без архитектурно выраженного алтаря, но с колокольней. Мы не знаем намерений строителей, но можно предположить, что в дальнейшем они собирались пристроить с востока объем главного храма. Из прошения отца Николая Смирнова от 1869 г. ясно, что здание проектировалось без привязки к определенному месту. Лишь только в 1868 г., собрав нужную сум­му денег, священник «пригласил прихожан к избранию места для нового храма». Вот тогда-то и сказалось неудобное располо­жение погоста и близость воды. Сначала сельский сход постано­вил «строить его у южной стены существующего храма, в 11 саженях от пруда». Заготовили материалы, разобрали на бут притвор старой церкви, «но как только пришли рабочие и принялись за работу, прихожане взволновались: указанное место по причине обмыва от воды сочли неудобным». Тогда отец Николай и «взявшийся наблюдать за строением оного» архитектор (фамилия не указана) предложили «подвинуться стройкою к дому причта». Это также показалось крестьянам опасным. На новое предложение – строить храм «на их земле» они не согласились, а «не отводя мне места под усадьбу, стали настаивать строить храм на моей усадьбе около самого моего дома, говоря, если я затеял строить церковь, то должен строить и на своей усадьбе». Такое нерадение крестьян села Борисова отчасти объяснялось тем, что из 520 приходских душ, 150 были раскольниками и участвовали в строительстве по принуждению. Началась тяжба, закончившаяся тем, что 19 июля 1869 года «согласились все строить новый храм вблизи существующего, напротив священнического дома на пустопорожнем и для всех удобном месте».

Строительство шло медленно. Ещё в 1862 г. крестьяне общим приговором обязались собрать на построение храма по рублю серебром с каждой ревизской души, но к 1870 г. «ни собирали копейки». Не поставлялись также подводы для перевозки строительного материала. Церковь была выстроена и освящёна в 1873 г., отделка продолжалась до 1874 г. Тогда же на колокольню был поднят большой колокол.

О том, какова была эта церковь-трапезная до перестроек, дают представление обмерные чертежи 1890 г. Необычно было завершение трапезной пятиглавием. Этот элемент кажется вторичным, привнесенным в проект позднее, в процессе строительства когда местоположение храма уже утвердилось и стало ясно, что ни о какой пристройке с востока в данной ситуации не может быть и речи.

Скудость средств Борисовского прихода диктовала выбор крайне упрощенных архитектурных форм храма. Небольшой кубический объем — односветный четверик, без апсиды, с низкой колоколенкой над притвором, был завершен круто поднятой четырёхскатной кровлей и увенчан декоративным пятиглавием с луковичными главами на круглых барабанах и шестиконечными крестами. Фасады обработаны крупными филенками, украшенными поясом сухариков, в которые вписаны арочные окна, обрамленные скромными кирпичными рамочными наличниками. Карниз включал широкий пояс поребрика. Аркатурно-колончатые пояса барабанов оживляли строгий облик храма. Низкая колокольня с каркасным шатром над ярусом звона была столь же незатейлива по своей архитектуре.

Сохранился генеральный план села Борисова, не имеющий датировки, на котором нанесены обе церкви: старая и новая, т.е. он выполнен после 1873 г., но до слома старого храма. По сравнению с 1838 г. село значительно выросло. В нём насчитывалось 215 дворов (владельцы перечислены поимённо). Восточная улица была значительно продолжена за овраг, сильно выросла новая юго-восточная слободка, появились домовладения за Городёнкой. Церковная территория на генплане имеет четко очерчённую границу, проведенную зеленой линией, что означает отсутствие каменной ограды, которая на планах обозначалась красной линией. Западной границей погоста по-прежнему оставалась береговая линия пруда. Северная граница близко подходила к реке. Изломанная восточная линия следовала вдоль сельской улицы, образуя острый северо-восточный угол и прямой юго-восточный. Обе церкви алтарями выходили прямо на сельскую улицу, вернее, на площадь, где сходились две улицы. Южная граница начиналась от первого домовладения южной улицы и упиралась в пруд. Новая церковь была поставлена южнее старой. Очень близко к новому храму, южнее его, стоял дом священника.

Старая церковь, по каким-то причинам, не была тотчас разобрана, хотя в новом храме было освещено сразу три престола: Троицкий в центре, в том месте, где обычно бывает проход из трапезной в главный храм, и два боковых: старый Никольский и вновь устроенный во имя иконы Богоматери «Утоли моя печали». Служба в старой церкви не совершалась, но когда прихожане решили ее все-таки сломать, действовала уже Императорская комиссия по сохранению древних памятников, и причт Борисовской церкви вынужден был обратиться в Московское археологическое общество для проведения экспертизы, является ли храм памятником древней архитектуры и нет ли препятствий к его разборке.

Для освидетельствования здания в 1885 г. в Борисово был командирован архитектор Московского археологического общества А.П. Попов, давший следующее заключение: «…храм своими повреждениями производит такое впечатление, что время его существования предельно не продолжительно… По моему мнению, исправление вполне возможно… Троицкая церковь найдена настолько достойным примечания памятником древней архитектуры по своеобразности типа и технических приемов и особенностей, при всей простоте своей постройки, что общество никак не может дать своего согласия на разобрание оной церкви, а напротив. просит со своей стороны Епархиальное начальство изыскать средства как на неотлагательное исправление повреждений, причинённых главным образом небрежностью в исполнении переделок, так равно и на вполне возможное поддержание этой церкви на будущее время». Приход решительно отказался ремонтировать церковь т.к. «средств к исправлению ее повреждений нет и не предвидятся…Посему просят Московское археологическое общество, не найдёт ли оно у себя средств к исправлению, поддержанию и сохранению старой церкви». Дело затянулось. В «Метрике Троицкой церкви села Борисова» 1887 г. о. Николай Смирнов писал о старой церкви: «…т.к. служба в ней не совершается и необходимая утварь ее вся перенесена в новую, то и стоит она теперь ненужною. А в таком виде, как дом Божий, она возбуждает к себе сострадание и сожаление».

Московское археологическое общество препятствовало сносу белокаменного храма много лет. В 1897 г. епархиальный архитектор С. Крыгин, «осмотрев сию церковь донёс, что… более 14-ти лет… богослужений не совершается, крыша ветха, рамы без стёкол, по всем стенам видны в разных направлениях трещины… и весь храм по видимой ветхости в далёком будущем должен разрушиться…» Прихожане настоятельно просили церковь разобрать, на что архитектор МАО В. Гамбурцев дал, наконец, разрешение, с условием: “произвести разборку с большой внимательностью и сохранить найденные древние части — голосники, камни с надписями и прочее». 17 ноября 1897 г. вопрос о разборке борисовской церкви был решен утвердительно.

Новый храм к этому времени претерпел изменения. В 1891 г. была надстроена и укреплена пристройками колокольня. Сделано это было потому, как объяснял священник в прошении, «что домы| прихожан на очень низком месте между гор и садов», и хотя на колокольне имеется большой колокол весом в 300 пуд., «низкая местность и пять глав на церкви настолько останавливают его звук, что прихожане часто нимало не слышат его блговеста…» Желая надстроить колокольню на 10 аршин, прихожане собирались также «в поддержку ей» возвести с двух сторон пристройки. «Эти пристройки послужат к устройству в них ризницы и для помещения прихожан, так как уже сейчас видится нужда в расширении церкви». Сохранился проект перестройки колокольни и пристройки двух палаток. Облик старой колокольни не зафиксирован. На чертежах показано красивое чугунное крыльцо на витых столбах. Подпись архитектора неразборчива. Дата проекта - 1890 г.

На плане храма в палатках показаны крестовые своды, но в действительности были сделаны своды Монье. Лестница на ярус звона шла вдоль скруглённой стены помещения нижнего яруса. Вместо окон нижнего яруса колокольни были сделаны проходы в палатки. Первоначально палатки были изолированы от помещения храма. Кроме этого, как писал в своём прошении в 1891 году священник, «ещё настоит нужда, как прилично Святому месту с восточной стороны обнести церковь и могилы родителей невысокою оградой в 40 саж. длины на каменных столбах с решетками из обручного железа» (проект ограды не сохранился, или его вообще не было).

Работы по перестройке храма закончились в 1895 г., 19 ноября состоялось освящение церкви, о чем было извещение в газете «Московские церковные ведомости». Проект надстройки колокольни не был в натуре выполнен в точности. Вместо запланированного промежуточного полуяруса был возведен полноценный второй ярус. Об этом свидетельствует фотография 1938 г. К этому же времени (1894-95 гг.) относится «Дело о подтопе и отмытии церковной земли с. Борисова Московского уезда от подъема воды на плотине Цареборисовского пруда» – документ, который красочно живописует о всех неприятностях, доставляемых церкви от близости воды: «в самом селе Борисове… устроена на пруде плотина, которая держит воду столь высоко, что она систематически затопляет и подмывает… церковные земли. Вследствие сего… площадь… земли погостовои с каждым годом уменьшается… следствием того же размытия… является ежегодно возрастающее сокращение расстояния между береговою линией прудов и находящимися в селе Борисове двумя церквами, а также всё увеличивающееся разрушение сельского кладбища, из могил коего прудовая вода постоянно вымывает кости покойников. В 1875 г. Удельное Ведомство укрепило церковный берег на расстоянии 60-ти сажен… 4-х аршинною деревянною стеною, а в 80-х гг. стены те смыло высокою водою, а с того времени церковные земли снова стали затопляться и отмываться водами». Как выяснилось, виновником неприятностей оказался англичанин Гамсон, на земле которого находилась плотина.

Белокаменную церковь снесли в 1898 г., а в 1900 г. на месте древнего престола была возведена часовня. Сохранились чертежи этого незатейливого сооружения, представлявшего собой небольшой одноглавый четверик с тремя окнами и входом с запада. Подпись архитектора под чертежами проекта отсутствует. В 1901 г. в селе, между двумя крестьянскими домами поставлен часовенный столп. Сохранились его чертежи без подписи, но с надписью: «Рисунок с натуры памятника часовни, купленного для постановки в селе Борисове Московской губернии и уезда». По какому поводу установлена часовня, не выяснено. В том же 1901 г. по проекту архитектора П. Благовещенского, в церкви было устроено в подвале калориферное отопление, в связи с чем в полу были сделаны вытяжки. Чертежи проекта сохранились. Печь была сделана под северной пристройкой к колокольне, из пристроек в храм было пробито две арки. Любопытно, что в сопровождающей проект записке церковь названа «трапезной». В том же году, тем же архитектором был спроектирован алтарь, которого церкви так не хватало, весьма, правда, небольшой. С востока в центре к объему храма был пристроен пятигранный выступ, вынута часть восточной стены, немного расширен проем из храма в помещение под колокольней. Алтарь большего размера церковь позволить себе не могла, иначе он подошел бы к самой ограде. Среди чертежей проекта генплан, на котором нанесена ограда, очерчивающая границу погоста. В северо-восточном углу ограды находилась часовня, рядом в северном прясле были ворота, а западнее, в ограде же церковный домик – кладовая. Главные ворота располагались в восточном прясле ограды, близ юго-восточного угла. За пределами ограды с юга стоял дом священника. Как и на генплане села, на данном генплане территория погоста имеет косоугольную конфигурацию.

18 августа 1902 г. новый алтарь был освящён викарным епископом Трифоном, о чем не замедлило последовать сообщение в газете «Московские церковные ведомости». Среди выполненных работ отмечена замена деревянного пола плиточным, новая живопись на стенах, обновление церковной утвари. «Весь этот ремонт стоил не менее 13000 р». «Все это возобновление совершилось благодаря заботам священника о. Василия Богоявленского, четыре года назад поступившего в наш приход, и церковного старосты Трофимова Немова. Последний, кроме того, что пожертвовал много из собственных средств на сие святое дело, старался расположить к тому же и своих знакомых». На освящении присутствовал ушедший на покой строитель церкви, отец Николай Смирнов. Трапеза по случаю освящения храма была приготовлена в здании земского училища.

Поскольку треть борисовского прихода составляли старообрядцы, то для привлечения их к православию был назначен миссионер из местных жителей, «обративший из раскола» Алексей Зверев. Старообрядцы, однако, относились к проповедям доморощенного миссионера с прохладцей, о чем довольно иронично повествует старообрядческий журнал «Церковь». В 1906 г. в Борисове сформировалась Троицкая старообрядческая община, официально зарегистрированная в 1912 г. В 1915 г. в селе был построен, вернее перестроен из избы, старообрядческий молитвенный дом. Сохранились проектные чертежи, подписанные архитектором Мартьяновым. Троицкая старообрядческая община приглашала для совершения треб священников Рогожского кладбища.

Троицкая церковь села Борисова имела когда-то свою летопись, к сожалению, не опубликованную и погибшую. Её составил священник Николай Смирнов, прослуживший в храме с 1859 по 1898 гг. (умер в 1913 г., похоронен под церковью). В некрологе, опубликованном в «Московских церковных ведомостях», сообщается о том, как собирал он «на храм» на московских базарах, как добивался удобного места для строительства новой церкви, как открыл в 1862 г. школу грамоты у себя на дому. В 1875 г. она превратилась в земскую школу, а затем - в училище. Старообрядческий приход был бедным. Чтобы содержать семью, отец Николай развел сад, и так преуспел в садоводстве, что даже опубликовал брошюру «Краткое руководство садоводству».

Летом, в страду, в селе Борисове часто совершались крестные ходы, для чего приносили чудотворные иконы Иерусалимской Богоматери из Измайловской богадельни, Николая Чудотворца из Николо-Угрешского монастыря и Великомученницы Екатерины из Екатерининской пустыни. Борисовские пруды славились рыбой. Рыбное хозяйство сохранялось вплоть до сноса села в 1980-х гг. Ещё в середине XX века в селе Борисове было 470 домов.

Точное время закрытия церкви неизвестно. Сохранилась фотография 1938 г., отдельные детали которой говорят о том, что храм к этому времени был уже закрыт. Главы и кресты стояли еще на месте, но колоколов уже не было. В части ограды были выломаны металлические решётки, а часть северного прясла была разобрана. С севера от храма, в непосредственной близости к нему была выстроена изба. Вдали с юга видно старый дом священника, а с севера, за пределами ограды, стоял деревянный дом нежилого вида, возможно, училище. Фотография фиксирует момент, когда пруд был спущен. После закрытия храм приспособили под склад зерна Борисовского совхоза.

В 1960 году село Борисово вошло в состав Москвы. Исследователь М.Л. Богоявленский в это время констатировал следующее: «В настоящее время церковь стоит без крыши и колокольни, рам нет, на окнах сохранились железные решётки. Окна заложены досками и железными листами. На стенах растёт трава. На двери замок. Соседние жители пользуются подвалом церкви, где похоронен её храмоздатель отец Н.А. Смирнов, как помойкой, выбрасывая туда разный мусор. Рядом с церковью брошен опрокинутый памятник из мрамора в виде гробницы с надписью. В 1978 году совхоз был ликвидирован, а склад выведен из церкви. Начался снос села, от которого не осталось дома, но хорошо прослеживаются трассы главных улиц, сходящихся у церкви. Кладбище ликвидировано, не сохранилось ни единого надгробия. В 1960 году усадьба Царицыно, а с ней и весь каскад борисовских прудов был поставлен на государственную охрану. Вместе с Цареборисовским прудом поставлена на охрану и борисовская церковь, которая по ошибке названа в перечне памятников архитектуры, изданным Управлением госконтроля по охране памятников истории и культуры г. Москвы «церковью Богородицы» (охранный № 396). Ограда и часовня при церкви были снесены, дом священника использовался под жилье и исчез вместе с селом. На месте часовни в хрущевские времена был построен сельский клуб с помпезным портиком, в котором теперь расположен спортзал и контора. Эта организация владела и церковным зданием, в котором в 1980-х гг. размещался гараж мотоклуба. На церковной территории выстроена сторожка конторы, поставлена ограда. Территория захламлена, разрыта траншеями прокладывающихся коммуникаций. С конца 1980-х гг. здание церкви не использовалось. Со времени закрытия ни разу не проводился ремонт, кровля отсутствует, разобран свод северной пристройки к колокольне. Постоянно намокающие своды находятся в аварийном состоянии. Сильно пострадал пол. Живопись и иконостасы уничтожены».

В начале 1980 гг. подвергся чистке каскад Борисовских прудов. Берег около церкви укреплён бетонной конструкцией. Троицкая церковь входит в состав охранной усадьбы Царицыно, разработанной в 1978 году НИПИ Генплан г. Москвы. В 1991 г. церковь Троицы в Борисове передана Русской Православной Церкви.