Картина панно рисунок Пергамано Звучи о арфа Бумага бархатная

В симфонической буре оркестра
Наступает порой тишина,
И тогда после страстного presto,
Чуть вздыхая, рокочет она.

Длится звук, то далекий, то близкий,
И под плеск задремавших лагун
Лебединые руки арфистки
Бродят в роще серебряных струн.

Затихая и вновь нарастая,
Покидая таинственный грот,
Белокрылая лунная стая
Проплывает в сиянии вод...

Так сплетается струнная фраза,
Вспоминая о чем-то сквозь сон,
С переливчатой тканью рассказа
Из давно отшумевших времен.

И, в свои забирая тенёта,
Рассыпает сверкающий дождь
От тенистых дубов Вальтер Скотта
До славянских раскидистых рощ.

Но литавр нарастающий трепет,
Грохот меди в накатах волны
Заглушают младенческий лепет
Пробужденной на миг старины.

И, мужая в разросшейся теме,
Где со скрипками спорит металл,
Грозным рокотом бурное Время
Оглушительно рушится в зал.

И несется в безумном разгоне
Водопадом, сорвавшимся с гор,
В круговерти и вихре симфоний
На разодранный в клочья простор.

Всеволод Рождественский

Знаешь, арфа моя, что звенит под рукой,
В незабвенные дни была Девой Морской,
И вечерней порой, беспредельно нежна,
В молодого скитальца влюбилась она.

Но, увы, не пленился певец, в свой черёд,
Тщетно плакала дева всю ночь напролёт,
И пришлось, чтоб терзанья се прекратить,
В сладкозвучную арфу ее превратить.

Вот как сжалились древле над ней небеса;
Стали струнами арфы ее волоса,
Но ещё воздымалась блаженная грудь,
Чтобы чары любви в перезвоны вдохнуть.

Так любовью и скорбью звенит под рукой
Арфа в образе дивном наяды морской:
Ты о ласках любви ей вещать повели
И о муках разлуки, когда я вдали!

Томас Мур, перевод Голембы А.