Дима густо покраснел. Люська же хохотала во все горло.
- Ты чего парня в краску вгоняешь! Постыдилась бы! - повариха тетка Дуня легко хлестнула полотенцем помощницу по мягкому месту. Люська еще громче зашлась хохотом.
- Что ж ты так девок то боишься, Димочка, ты ж так никогда не женишься. А уж пора.
Парень еще больше покраснел, быстро доел, выбежал из столовой и запрыгнул в грузовик. Дима работал в колхозе шофером. Хороший парень, работящий, добрый, только уж больно стеснительный перед женским коллективом, а они и рады его поддеть острым словцом. Он, конечно, далеко не красавец, но и уродом не назовешь, высокий, широкоплечий, такие девушкам нравятся. Но он даже разговаривать с ними боялся, сразу заикаться начинал. Жил Дима в своем доме с больной мамой. Тетя Тася уже не вставала с постели. Болезнь в начале шестидесятых была редкая, но она знала, что осталось ей недолго. Пыталась пристроить сына, просила подруг с дочерьми в гости заходить, но ничего не выходило. Гости на порог, Дима вон из дома.
А однажды поехал он на грузовичке своем в райцентр, на дороге, между поселками, увидел женщину. Она стояла прямо на дороге и махала руками, требуя, чтоб он остановился. Боясь зацепить ее машиной, Дима остановил грузовик. Девушка быстро открыла пассажирскую дверь и запрыгнула в кабину. Это оказалась молодая цыганка.
- Мне в райцентр, красивый. Что грустный такой, хочешь развеселю, погадаю. Такого хорошего парня только счастье по жизни ждет. Вот увидишь, гожо! Почему грустишь, расскажи, мне все беды можно рассказать, я заговор знаю, все хорошо станет!
Дима и сам не понял, как всю свою жизнь цыганке выложил. И как отец шесть лет назад, зимой под лед провалился, заболел и врачи не смогли его вылечить. Как мать слегла и уже считает оставшиеся ей дни. Как жениться он никак не может, страх его перед женщинами берет. А цыганка его внимательно слушала, рукой своей тоненькой по его загорелой мускулистой руке гладила, а потом остановиться попросила...
Вечером приехал домой Дима не один.
- Мама, это Фая, моя жена, - завел он цыганку в комнату матери.
Тетя Тася ахнула, увидев девушку, а та руки в бока уперла и твердо заявила:
- Теперь, мать, я тут хозяйка буду. Не будешь нам мешать, буду тебя кормить и поить. А вредить будешь, пеняй на себя, - повернулась к Диме и сладко запела : - Пойдем, камло, я тебя накормлю, отдохнуть положу и любовью своей согрею.
Тетя Тася со слезами просила сына выгнать змею, но ничего не хотел слышать Дима, как привороженный слушал Фаю, в глаза ей заглядывал, щенком ласку у нее выпрашивал. На мать кричал, что жизни ему не дает, счастья ему не желает.
Однажды Фая прижалась к нему и проворковала:
- Любимый, скоро ребеночка тебе рожу, сына.
Дима ошалел от радости, Фаю расцеловал, а на мать еще больше обозлился, что она невестку не любит.
Недолго прожила еще его мама, страдания, причиняемые сыном, сократили и без того короткое, оставшееся ей время.
Похоронили тетю Тасю, а через неделю, даже не отметив девять дней, исчезли Дима с Фаей. Дима продал дом и уехал с цыганкой в неведомые «счастливые» края…
Галя забросила в печь последние дрова и горько вздохнула. Плохо без мужика в доме. Всю тяжелую работу самой приходится делать. Пока муж был рядом, хоть немного полегче было. Пусть и лодырь он был отменный, но кое-что делал. А как к полюбовнице в город сбежал, оставив Галю с маленькой, болезненной Танюшкой, совсем тяжко стало. Научилась, она, конечно, уже сама справляться, но часто слезы текли по щекам, хотелось иногда не тихо помолиться, а криком кричать, вопить от отчаяния. Жила Галя с дочкой в небольшом стареньком домике на окраине села. Дрова ей от колхоза то выделили, но рубить самой приходилось.
Осень в том году холодная выдалась, топить рано начали.
Вот и сегодня, дело к вечеру, пока с работы пришла, уроки у дочки - пятиклассницы проверила, вспомнила, что надо дров наколоть. Вздохнула тяжело, накинула телогрейку, да с топором на двор вышла.
Тихий был вечер, только собаки в селе брехали. За Галиным двором сразу лес начинался, вот в сумерках и стоял он темной стеной. Не страшной, Галя там каждое деревце знала.
Но вдруг услышала она странный звук среди шелеста уже голых веток. Отвязав собаку, пошла с ней на звук. Тишка убежал вперед и зашелся визгливым лаем. Когда Галя подошла, то увидела молодого мужчину. Он стоял, пошатываясь, и держался за ствол березки. Галя окликнула его, но он ничего не ответил и даже не поднял опущенной головы. Тогда женщина подошла поближе и разглядела, что голова и одежда мужчины были залиты кровью.
Галя подхватила незнакомца под мышки и повела в дом. Он не сопротивлялся.
Танюшка сначала испугалась чужого дядю, но когда мать на нее прикрикнула, быстро принесла воду и полотенце. Галя положила мужчину на кровать, промыла ему раны и побежала за фельдшером Раей. Рая осмотрела больного, сказала что Галя все правильно обработала, и что здесь нужен другой врач, а не она, но в город сейчас не попасть, дождем дорогу размыло, а она может только уколы от столбняка сделать и показать как перевязку делать.
Галя выпроводила докторшу, быстро наколола немного дров и села рядом с незнакомцем. Он ничего не говорил, смотрел в одну точку, но травяной чай из рук Гали выпил. И уснул. А Галя сидела и смотрела на него. Не красавец, но почему-то он казался ей каким-то родным, ей приятно было сидеть вот так и просто на него смотреть. Она не знала, жалость это либо что-то другое, но уже была твердо уверена, что никому не отдаст своего найденыша.
На другое утро Галя отправила дочь в школу, а на работе попросила отгул. Работница она была хорошая, день ей дали без проблем. Она прибежала домой и с каким-то бешеным энтузиазмом принялась готовить. Суп, кашу и даже пирожки.
И поминутно заглядывала в комнату на пришельца. Увидев, что он открыл глаза, она тихонько к нему подошла и спросила:
- У тебя что-нибудь болит? - и обрадовалась, когда мужчина ей все-таки тихо ответил:
- Голова болит. И кружиться. А ты кто?
Понемногу расспрашивая, Галя узнала, что мужчина не помнит ни того, что с ним произошло, ни своего имени, ни своей прошлой жизни. Но, когда она стала называть все мужские имена, он вздрогнул при имени Тима, так и решили его называть.
Тимоша быстро шел на поправку, через несколько дней он уже вставал, помогал Гале по дому. Даже решал с Танюшкой задачи. Он неплохо разбирался в математике. Был Тимоша скромный, тихий, но очень добрый и работящий. Галина стала подкрашивать глаза, старалась одеваться покрасивее, разговаривала с Тимошей ласково. Он и сам с нее глаз не сводил, а один раз даже осмелился взять ее руку в свою. В ту ночь Тишка в своей конуре долго не мог уснуть, чуял, что в доме происходит что-то необычное.
Прошло три месяца. Тимофей работал в колхозе на ферме, но тянуло его почему-то к машинам.
- Тимошенька, любимый, я тебя теперь никуда не отпущу и никому тебя не отдам, - проснувшись однажды утром, прижалась к мужчине Галя.
- Неужто так дорог я тебе? - засмеялся Тимофей.
- Еще как дорог! А еще, ребеночек у нас будет. Чувствую, мальчик это.
У Тимоши от счастья дыхание перехватило, кинулся он осыпать Галю поцелуями, но вдруг сел на кровати, за голову схватился, побледнел и заплакал. Галя испугалась:
- Что случилось? Или ты не рад?
- Я все вспомнил! Галя, любимая, не нужен тебе такой, как я! Я ужасный человек! Поверил лживой лисе, а маму свою родную погубил раньше времени.
Горько плакал Дима, теперь он вспомнил свое настоящее имя. Рассказал Гале про цыганку, про ее любовь колдовскую, про то, как мать не слушал и грубил ей, смертельно больной. Про то, как обманула цыганка, сказавшись беременной, уговорила дом продать и к ее родне уехать, приехали в табор, а дальше ничего не помнит. Если бы не Галя, пропал бы. И поделом бы ему! Выслушала его Галя, сама слезы вытирая, обняла и тихо сказала:
- Вижу, что по настоящему ты раскаялся, сердце у тебя доброе, полюбили мы с Танюшкой тебя, родным ты уже для нас стал. А под сердцем у меня твой ребеночек, никуда я тебя уж не отпущу. Коли ты свою вину понял, значит, никогда такого не повторишь, верным другом, хорошим мужем будешь.
Через пять лет на небольшом сельском кладбище, у заброшенной могилки стояли мужчина, женщина, девочка-подросток и маленький мальчик, с испугом рассматривающий незнакомое место.
Малыш обнимал папу за ноги с удивлением смотрел, как у его, такого сильного, смелого отца текли из глаз горькие жгучие слезы.
Дима все ж нашел свое счастье, только путь к нему оказался намного тяжелее, чем обещала сладкая любовь цыганки.
